Безрассудная

― Давай, Эйзер, ― шепчу я. Мое зрение расплывается, и я не сразу замечаю навернувшиеся на глаза слезы. ― Не разыгрывай драму, ― приказываю я. ― Открой свои чертовы глаза.

Я сильно давлю ему в грудь, умоляя его. И это выглядит жалко. Я не знаю, почему меня это так волнует. Ведь это именно то, чего я так хотела. Избавиться от него. Это идеальная ситуация. Я могу уйти и не чувствовать вины, которая тянет меня обратно к нему, привязывая на всю оставшуюся жизнь.

Почему я борюсь со слезами?

― Давай, ― шепчу я, продолжая ритмично надавливать ему на грудь. ― Давай, упертый засранец.

Его веки распахиваются.

Я отскакиваю от него, давая ему возможность перевернуться. Слезы катятся по щекам, пока я содрогаюсь всем телом от смеха, чувствуя облегчение каждой клеточкой тела.

― Я чуть не сдалась.

Он полностью вылезает и ложится на спину, тяжело дыша. Его голова поворачивается в сторону, пристально изучая меня. Он кашляет, прежде чем прохрипеть:

― Я в шоке, что ты вообще пыталась.

Я медленно киваю, давая ему время прийти в себя.

― С этим сожалением мне придется жить.

Мы смотрим друг на друга, и его серые глаза полны решимости. Это ощущается иначе, чем прежде. Теперь это взгляд двух людей, которых связывает еще одна общая тайна. Между нами ничего не изменилось, и все же ничто уже никогда не будет прежним. То, что Смерть заставила нас сказать, и поцелуй, который мы разделили, думая, что он последний, никогда не исчезнут.

Я уже дважды потерпела неудачу, сопротивляясь ему, и я не позволю этому случиться снова.

Надеюсь.

Он мой враг, мой похититель, мой проводник к смерти. Я не позволю ему оказаться моей слабостью. Только не снова.

― Спасибо, ― шепчет он хриплым голосом. ― Ты не перестаешь меня удивлять.

― Как и ты, ― тихо говорю я, бессознательно касаясь кончиками пальцев своих губ. Его улыбка отвлекает меня всего на мгновение и затем быстро исчезает.

Я отворачиваюсь, чувствуя раздражающую застенчивость. Мокрые волосы прилипли к лицу, и я не спеша выжимаю пряди. Я игнорирую его осязаемый взгляд на себе и вместо этого концентрируюсь на том, чтобы успокоить свое дыхание и все еще трясущееся тело.

Я колеблюсь, прежде чем лечь рядом с ним.

― Тебе тоже спасибо, ― мой голос звучит еле слышно. Я складываю руки на животе, внезапно осознавая тот факт, что легко могу протянуть руку и прикоснуться к нему. — Ты спас меня первым.

Он слабо смеется.

― Вау, ты признала это.

Я закатываю глаза и смотрю на розовые облака над нами. Вздыхаю, крутя скользкое кольцо на большом пальце.

― Ленни назвал бы меня тараканом, будь он здесь.

― Таракан? ― он поворачивает голову и смотрит на меня. ― Я имею в виду, я бы назвал гораздо хуже, но…

― Уверена, это так, ― прерываю я. ― Особенно меня.

Он устало смеется.

― Этого у меня достаточно.

На мгновение я замолкаю, довольная тем, что он смотрит на меня, пока я любуюсь небом над головой.

― Он говорит, что я постоянно каким-то образом выживаю. То есть Ленни говорит. Я все еще не решила, подарок это или проклятье.

― Хм… ― он хмыкает. ― Был бы я другим, лучшим человеком, я бы сказал, что выживание ― всегда дар. Но… ― он мрачно хихикает, ― ты и я, мы оба, не такие. И как никто другой я знаю, что выживание бывает куда мучительнее смерти.

Я медленно киваю. Конечно, он понимает. Он всегда понимает.

― Я рада, что выжила в этот раз. Я не планировала умирать таким образом.

Когда он говорит, в голосе чувствуется серьезность с ноткой юмора.

― Ты планируешь свою смерть?

― Я планирую идеальную смерть, ― я пожимаю плечами. ― Я родилась, чтобы умереть. И когда всю жизнь пытаешься избежать неизбежного, много думаешь о конце. Думаю, что у меня есть некоторые предпочтения.

Он молчал несколько ударов сердца.

― И какие же у тебя предпочтения?

― Что, интересуешься на тот случай, когда король прикажет убить меня? ― я смеюсь, будто вовсе не эта мысль, все это время мешала мне спать по ночам. И не дожидаясь ответа, продолжаю. ― Я хочу умереть как те, кого я любила больше всего. Нож в сердце, пока я улыбаюсь смерти в лицо.

― Пэйдин, ― мягко начинает он.

― Это то, чего я хочу, ― категорически отрезаю я. ― Я хочу знать, что они чувствовали. Я хочу чувствовать себя рядом с ними в последний миг моей жизни.

― Это… восхитительно и по-своему извращенно, ― он замолкает на мгновение, явно что-то обдумывая. ― И мне жаль, что я был первым, кто начал это.

Я резко встаю, отворачиваясь. Мне бы хотелось, чтобы он этого не говорил и не извинялся за то, что первым ударил ножом того, кого я любила. Мне бы хотелось, чтобы он не знал, что именно мой отец был его первой жертвой. Мне бы хотелось, чтобы он солгал. Тогда ненавидеть его было бы гораздо проще.

― А у тебя есть пожелания насчет смерти? ― спросила я, избегая его извинений.

― Я никогда не думал об этом.

Я фыркнула.

― Конечно, ты не думал. Потому что такие люди как ты никогда не думают, что могут скоро умереть.

― Может быть, ― мягко говорит он. ― Или, может, я просто стараюсь игнорировать факт того, что я не бессмертный.