Безрассудная

― О, ты точно знаешь, что необходимо.

После долгой прогулки по тихой окраине города мы забрались на крышу ветхого здания, где у нее хватило наглости во сне наставить на меня нож. Я проснулся от того, что она ковырялась в замке на лодыжке, а затем приставила лезвие к моему горлу. Меня лишь слегка беспокоило то, как она незаметно умудрилась добыть оружие. Но утомительная драка закончилась тем, что обе ее руки были связаны за спиной куском старого брезента, который я нашел. Только тогда я смог немного отдохнуть.

― Разве я не должна сбежать от своего похитителя? ― раздраженно спрашивает она. ― Я не из тех, кто уходит тихо.

― Точно нет, ― выдыхаю я, предлагая ей еще кусочек яблока. Она берет его с неохотой, ненавидя факт того, что я ее кормлю.

― Сколько это будет длиться? ― она шевелит пальцами за спиной.

― Пока ты не перестанешь желать моей смерти.

Она сдавленно смеется.

― Кажется, связана я буду всегда.

― Какой позор, ― сказал я небрежно, используя нож, который она нашла, чтобы нарезать яблоко.

Я вижу, как она закатывает глаза.

― Режь.

Вся эта ситуация становится крайне неприятной для нас обоих. Я отрезаю еще один кусок и позволяю ей съесть его.

― Мы на полпути в Дор. Если сегодня нам повезет, и мы не вляпаемся в неприятности, мы сможем…

― Режь.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, прежде чем накормить ее еще одним куском.

― Как я уже говорил, ― выдыхаю я, стараясь казаться спокойнее, чем чувствую себя на самом деле, ― мы можем добраться до Святилища Душ за пару дней.

― Прекрасно, ― ее улыбка обманчиво мила. ― Еще на один шаг ближе к смерти.

Я отворачиваюсь к улице, ведущей вниз, не желая признавать, что в ее словах есть доля правды. Я ненавижу тот факт, что не знаю планов Китта на нее. Или, что еще хуже, что он хочет, чтобы я с ней сделал.

― Хорошо, лучше не заставлять короля ждать, да? ― она с трудом поднимается на ноги, смотря на меня сверху вниз, а затем добавляет: ― Тем более, что нам еще долго добираться до Илии. Мы ведь не хотим, чтобы он решил, что с тобой что-то случилось.

За насмешливым тоном она пытается скрыть свои настоящие чувства. Я лучше других знаю, каково это. Поэтому молча встаю на ноги, изучая ее лицо и те эмоции, которые она отказывается показывать. Однако мое внимание привлекает рука, которой она машет мне из-за спины.

― Мне нужны руки, чтобы спуститься.

Я слегка улыбаюсь.

― Я мог бы просто поймать тебя внизу.

― Эта цепь стянет меня с крыши еще до того, как ты туда доберешься.

― Хорошо, ― легко соглашаюсь я. ― Тогда ты спустишься раньше меня.

Из ее горла вырывается звук, весьма похожий на раздражение. Я слегка смеюсь и сокращаю дистанцию между нами, наблюдая за ее взглядом, изучающим меня. Она замирает, когда я завожу руку ей за спину, касаясь ее талии, а после тянусь к ее связанным рукам.

И только когда она раскрывает рот, чтобы отругать меня, я разрезаю брезент ножом, все это время удерживая ее взгляд. Ее руки с щелчком вырываются на свободу, и от этого звука на ее губах появляется мягкая улыбка.

― Значит, ты не хочешь, чтобы я упала и разбилась насмерть?

Она находится невероятно близко, и от нее слабо пахнет дешевым мылом из трактира. Я пожимаю плечами.

― Нет, если ты собираешься утянуть меня за собой.

― Ну, это единственный способ, которым я позволю себе умереть.

Я улыбаюсь еще до того, как успеваю остановить себя. После протягиваю руку, чтобы заправить выбившиеся серебряные пряди ей в шарф. Мои пальцы касаются висков. Ощущение ее кожи заставляет меня мысленно вернуться в переулок, когда мой рот был на ее шее, ощущая пульс, учащающийся с каждым движением губ.

Это проблема, что она настолько соблазнительна.

На вкус как привилегия, по ощущениям ― мечта.

Мне потребовалось приложить огромное усилие, чтобы отойти от нее, буквально оторваться.

Но в любом случае все это притворство. По крайней мере, так я себе говорю.

Я провожу рукой по волосам, а после натягиваю бандану на нос.

― Готова? ― спрашиваю я, подходя к краю крыши.

― Будто бы что-то изменилось, если бы не была, ― весело отвечает она.

Я качаю головой, перемахиваю через край здания и хватаюсь за высокий выступ крыши, позволяя своим ногам свободно болтаться в воздухе. Пэйдин повторяет за мной, напрягаясь, когда мы осторожно спускаемся вниз. Мы с трудом добираемся до низа, используя каждую трещину в камне как место, чтобы зацепиться ногами или руками.

Цепь лязгает между нами, когда мы спрыгиваем на землю. Руку щиплет, и я опускаю взгляд, замечая тонкую полоску крови, проходящую по ладони, любезно оставленную острым камнем. Не обращая на это внимания, я наблюдаю, как она оборачивает большую часть цепи вокруг лодыжки, прежде чем выпрямиться. Затем она нерешительно хватается за мою руку, и мы отправляемся в путь по закоулкам Дора.

Окраина города пугающе пуста, в ней только бездомные и калеки. Жить так далеко от главных рыночных улиц — это не выбор, а наказание. Изгоев вытесняют на окраины, заставляя их слоняться по рыночным переулкам в поисках еды.