Безродная, или Свет ее тьмы

– Бранка, некоторые законы одинаковы везде! – метта всплеснула руками. – Уж где-где, а в Семиречье слабому точно не выжить. До вершин добирается не тот, кто выставляет свои сильные стороны напоказ, а тот, кто умеет ими пользоваться! Вот скажи, много ли ты встретила демонов, которые нарочито выставляли бы свои дары и умения?

Кроме Кайдера, Бранка общалась только с Гуроном – лордом Чёрного Змея, но о дарах и способностях гостя в тот вечер не было сказано ни слова. А чему удивляться? Для Бранки никто особо не пояснял, остальные, как она считала, знали о них давно.

А ведь Бранка так и не знает, каким даром, вернее, дарами, владеет сам лорд Чёрной Молнии. Что он говорил? Дар инкуба присущ всем демонам. Так же подвластен им огонь. Некромантия? Узнать об этом получилось как-то само собой. И… и всё. Больше она не знает ничего.

Получается, в этом есть свой глубокий смысл. Не знает твой сосед твоих даров и возможностей, меньше будет переживать, желая захватить их себе. Ведь можно отобрать дар, но, не зная точно, чем владеет противник, можно и своего лишиться. Вместе с жизнью.

– Я не встретила ни одного, – заговорила Бранка после продолжительного молчания. – Правда, я и демонов видела совсем немного, но даже лорд Чёрной Молнии не говорил о своих.

– Ни об одном? – невинно поинтересовалась демоница, делая вид, что внимательно рассматривает камни на одной из перевязей.

– Об одном он говорил.

– О каком? – тут же выстрелил вопрос.

Бранка огляделась, словно проверяя, не подслушивают ли их, даже выглянула за дверь. Всё тихо, даже Линнет исчезла. Тогда ученица подкралась на цыпочках к наставнице и заговорщицки прошептала:

– О даре инкуба!

И опять можно было только позавидовать умению метты владеть лицом. Она не подала виду, что разочарована. Хотела узнать больше? Кто же упрекнёт в этом демоницу. Но и Бранка перестаёт быть наивной девчонкой. Ей нужно учиться выживать.

– Ты быстро учишься, Бранка. Не удивлюсь, если ты достигнешь больших высот. Впрочем, если погибнешь на пути к ним, тоже не удивлюсь. И всё же, ты его не заслуживаешь, – изрекла наставница.

Что могли означать эти слова? Метта до сих пор имела свои виды на Кайдера?

– Вы… его любите?

– Любовь? Мы не можем себе её позволить. Любовь это слабость и удел слабых. То, что испытывают большинство демонов, в лучшем случае, привязанность. Зачем нам любовь, ведь мы суккубы. Мы дарим страсть! Истинную и всепоглощающую.

Странные слова. Может ли так оказаться, что любви, о которой пели менестрели и шептались девчонки, нет вовсе?

– И вы дарили эту страсть лорду Чёрной Молнии? – неизвестно почему, но называть своего демона Кайдером при посторонних совсем не хотелось. Даже при тех, кто когда-то был с ним близок. А может, и сейчас…

– Да, – спокойно кивнула наставница, – когда-то я носила его белую лилию. И мы были вполне довольны друг другом. Но шестнадцать лет назад он внезапно разорвал договор. В качестве отступного мне достался этот пансион, что позволило мне получить независимость от мужчин, и знак белого купола, – она отогнула манжету и показала знак на запястье: чёрная молния на фоне белого купола.

– Что означает этот знак? – пока метта согласна отвечать на вопросы, нужно пользоваться моментом.

– Я и мой пансион находимся под защитой лорда. Белый означает без ограничения во времени. Ни один другой лорд не может заявить на меня прав покровителя без моего на то желания, – с достоинством ответила демоница.

С этим более или менее понятно. Что же ещё так задело Бранку в ответах метты Артины?

– Вы сказали, шестнадцать лет. Это значит?..

– Да, Бранка, уже шестнадцать лет, ровно с тех самых пор, как ты ворвалась в его жизнь, лорд Чёрной Молнии не предлагал лилию никому из демониц. По крайней мере, мне о таковых ничего неизвестно. Никто точно не знает, что случилось тогда. Но вот появляешься ты, с его золотым щитом на запястье, и кое-что становится понятным, – наставница присела рядом и даже взяла её за руку. – Шестнадцать лет назад что-то случилось. Что-то такое, что вас связало. И лорд не хочет, или, скорее даже, не может наслаждаться ничьей лаской. Я помню его попытки, растерянность и злость. Что случилось тогда?

Что случилось? Стоит ли об этом рассказывать. Сегодня метта откровенна с ней, завтра – с кем-нибудь другим.

– Шестнадцать лет назад я только появилась на свет и не могу помнить тех событий, даже если и была свидетелем того, как лорд получил своё проклятие, – отговорилась Бранка.

– Вот как? Значит, это было проклятие?

Допустим, не проклятие, а заклятие, но, кажется, даже это было сказано зря. Демоны умеют делать выводы из любых недомолвок и самых слабых намёков.

– А что же ещё? – Бранка невинно вскинула ресницы. – У нас, людей, подобные вещи чаще всего называются проклятиями.

– Думаешь, я побегу разносить добытую информацию? О подобных знаниях помалкивают.

– Их приберегают только для себя, – как же быстро приходится учиться демоническим уловкам.