Безславинск

— Подождите. Главное, что сейчас волнует меня, так это непреодолимое желание вашей Ани покончить жизнь самоубийством.

— Что-о?

— Она постоянно твердит одно и то же, что так жить не сможет и хочет умереть. Скажите, Александра Петровна, а Аня не склонна к суициду? А то в их возрасте случается такое…

— После гибели матери больше всего на свете она ценит жизнь, — и после небольшой паузы добавила: — А еще Анечка так сильно хотела стать танцовщицей, так сильно хотела…

Александра Петровна не докончила, закрыла рукавом кофты глаза и отвернулась.

Кроме бритоголового невропатолога никто не заметил, как затряслась спина учительницы от удушающих рыданий.

Глава 35 Где же ты, МарТин?

На самом подъезде к Безславинску на небольшом пригорке разместилась бензозаправка. На ее территории круглогодично пахло машинным маслом и бензином. Работала автозаправочная станция от случая к случаю — владелец боялся взлететь на небо вместе со всем горючим во время очередного обстрела окрестностей городка.

— Трэбо заправиться, а то эдак не доедем, — оповестил своего сослуживца санитар-водитель интернатской машины. Затем лихо выкрутил руль, остановился у бензоколонки, вышел наружу.

МарТин, за всё время пути внимательно всматривавшийся в каждый фрагмент картинки, мелькавшей за окошком, искал глазами Энни. Энни нигде не было, МарТин отвернулся от окошка.

Сколько тревожных дум проносилось в голове на фоне волнующего ожидания прибытия в интернат! Сколько образов рисовалось ему! Что его там ждёт? Когда он теперь увидит Энни? Когда увидит Бэб-Заю и Дэд-Натана? Когда увидит маму?

— Кстати, она же привезла новый мобильник! — вскрикнул МарТин. — Я ведь могу позвонить ей! Я теперь всем могу позвонить! И тёте Линде! Как она там поживает в Лондоне?

МарТин принялся рыться в рюкзаке. Он быстро нашел коробку с новым телефоном. Включил: «Класс! Работает! Но где же сим-карта? Эх, мама-мама! Забыла купить самое главное. Ну, ничего, мне бы теперь только до интерната добраться, и я всем сразу же позвоню! Скорее бы уже наступил заход солнца!».

Тем временем на бензоколонку заехал автомобиль, внутри которого находились Линда и диакон Сергий. Они проделали долгий путь, остановившись всего три раза: первый, чтобы справить нужду, второй, чтобы перекусить в придорожном кафе, третий, чтобы диакон смог пару-тройку часов поспать на заднем сидении.

Священник остановил свою машину прямо напротив интернатского автомобиля, глубоко выдохнул со словами:

— Слава Богу! Добрались, наконец-то.

Линда и диакон вышли вместе на улицу, он отправился оплачивать бензин, она отошла немного в сторону, начала делать круговые движения руками и приседать, уж больно затекло все тело от многочасового неподвижного сидения в кресле.

Линда приседала, и странное ощущение овладевало ею всё больше и больше. С высоты пригорка смотрела она на полуденный Безславинск, опоясанный блокпостами, с дымящимися крышами нескольких домов, думала: «Неужели Киев действительно применяет запрещенное оружие против мирных жителей? Неужели журналисты говорят правду об использовании фосфорных боеприпасов, заражающих местность и вызывающих тяжкие заболевания? Скорее бы забрать МарТина из этого ада! Где ты сейчас, МарТин? В каком именно доме? А может, прячешься на речке вон у той излучины? Или вон в том лесочке? Где же ты, МарТин?»

— Господи, дай мне силы утешать, а не быть утешаемой, понимать, а не быть понятой, любить, а не быть любимой. Ибо когда отдаем — получаем мы и, прощая, обретаем себе прощение, — тихо сказала Линда и неожиданно для себя самой вспомнила один из самых трагичных дней в её жизни — день смерти брата.

Тогда, осенним солнечным днём, МарТин пришел раньше из школы и застал её и Ализу, только что вернувшихся из госпиталя, с очень печальными и заплаканными лицами.

— Мамочка, что случилось? Почему вы такие грустные?

— МарТин, — опередила Ализу тетя Линда, — твоя мама расстроена, потому что Гаррет был вынужден уехать в длительную командировку на…

— Южный полюс. Папа улетел в Антарктиду, — подсказала Ализа и все ненадолго замерли. Первым очнулся МарТин:

— Ух ты! Клёво! — он достал мобильный телефон и попытался позвонить отцу, но автоматический оператор сотовой связи сообщил ему, что номер вызываемого абонента временно недоступен.

Линда, смиренная женщина, сдержанная, как и многие британцы, во многом и даже в том, что касалось смерти родного брата, обняла своего племянника, прижала к себе и через его голову смотрела в погасшие глаза Ализы. Их поведение было хладнокровным, распускать нюни и лить слезы на виду у МарТина, было категорически запрещено, поскольку его слабое сердце, безумно любившее отца, могло не перенести такого неожиданного удара.

Ализа так же, как и ее свояченица, держалась стойко и невозмутимо, и только когда пришла ночь, она уткнулась в подушку и по-настоящему разрыдалась.

Только на следующее утро она смогла как-то объяснить своему сыну «непредвиденную командировку» её почившего от обширного инфаркта мужа.