Безславинск

— «Но течение становилось все сильнее и сильнее, и оловянный солдатик уже видел впереди свет, как вдруг раздался такой шум, что испугался бы любой храбрец. Представьте себе, у конца мостика водосточная канава впадала в большой канал. Для солдатика это было так же опасно, как для нас нестись в лодке к большому водопаду. Вот канал уже совсем близко, остановиться невозможно. Кораблик вынесло из-под мостка, бедняга держался, как только мог, и даже глазом не моргнул. Кораблик развернуло три, четыре раза, залило водой до краев, и он стал тонуть. Солдатик оказался по шею в воде, а кораблик погружался все глубже и глубже, бумага размокала. Вот вода покрыла солдатика с головой, и тут он подумал о прелестной маленькой танцовщице — не видать ему ее больше. В ушах у него зазвучало: Вперед стремись, воитель, Тебя настигнет смерть! Тут бумага окончательно расползлась, и солдатик пошел ко дну, но в ту же минуту его проглотила большая рыба».

Глава 20 …Видит Бог, не хотел…

Любовь Димоши и Анташи, казалось, росла с каждым днём. Он просыпался всегда раньше её и ждал, когда Анташа откроет свои большие, удивительные глаза. Близко они казались ещё больше и прекрасней. Полуприкрытые густыми черными ресницами, они походили на глубокие омуты, открывшиеся весеннему небу. Лежал он не шевелясь: ждал так, словно не видел ее многие годы. Он ждал, когда она проснется, а потом, наглядевшись друг на друга, они начинали говорить, как перед долгой разлукой.

Потом Димоша уезжал в краткосрочные командировки, перевозил грузы между городами, и все время видел, ощущал рядом с собой свою Анташу. Казалось, что-то оставшееся от близости с нею всё время звенело в нем, веяло вокруг него, будоражило пьяное, счастливое сердце.

Всё это было так чудесно, так ново!..

И, словно вдобавок к безудержной радости, стоило Анташе окончить университет и получить диплом педагога, как она забеременела. А когда родилась дочка, у Димоши выросли крылья, ведь он впервые в жизни ощутил себя по-настоящему полноценным семейным человеком. Полетели годы, Анечка росла на радость родителям и бабушке, полюбившей её больше жизни. Жили они все вместе небогато, но дружно. Анташа устроилась работать в школу, а Димоша так и мотался по своим командировкам.

Но после появления в Безславинске Вадима Шульги, первого школьного воздыхателя Анташи, Димоша стал тревожен и задумчив. Как-то в разговоре своей тещи с соседкой он случайно услышал одну фразу: «Ох, не к добру этот Шульга с путешествий своеных вернулси, он же теперя покою не даст твоей Анташке, шибко сильно хочет её…».

И оттого, что соседка говорила Александре Петровне вполголоса, а когда говорила, то взглянула опасливо и как-то даже жалостливо на Димошу, он потерял покой, замкнулся в себе и всё словно ждал чего-то.

И вот это «что-то» случилось. Однажды зимним вечером, проезжая мимо школы на служебной машине, Димоша увидел, как на ступеньках стояли и весело разговаривали двое — его жена и Шульга. Тогда Димоша окончательно потерялся.

«Проблемы на работе», — решила Анташа и не приставала к мужу с расспросами, а лишь удвоила заботу о нём да дольше обыкновенного смотрела ему в глаза. А то не выдержит, подкрадётся сзади и взлохматит ему густые, иссиня черные, «цыганские», как говорила она, волосы.

— Посмотри, какая дочка у нас растёт красавица, а ты будто и не радуешься даже… Очнись! — смеясь, приказывала она ему.

Каждый раз, уезжая в командировку, Щербатый, исключительно так звали теперь Димошу сослуживцы и соседи, представлял себе страшную картину измены во время его отсутствия. Его любимая жена, его Анташечка падает в объятия своей первой любви и предаётся похотливому разврату. Так он и мучился, и терзал себя до 8 марта, когда кроме букетов цветов, подаренных школьниками, на прикроватной тумбочке появился новенький, только что распечатанный флакон с французскими духами.

— Кто подарил? — резко и нервно спросил он Анташу.

— Ты будешь смеяться, но это презент от одного моего бывшего воздыхателя. Столько лет прошло, а он всё успокоиться не может.

— Буду смеяться?! — взорвался Димоша.