Безумие Божье. Путешествие по миру гонений

Четверка недавних пленников явно наслаждалась свободой, а истории их были примечательны.

Особенно меня заинтересовал пастор Чанг. Ему было восемьдесят три, и он уже три дня как был на свободе. Всю свою взрослую жизнь он проповедовал Евангелие и наставлял в нем, но за эту привилегию платил высокую цену. Он помнил еще первые дни коммунизма, когда новое правительство Председателя Мао попыталось очистить страну от христиан и западного влияния в целом.

Миссионеров выдворили из Китая в одночасье. Здания церквей заколотили или превратили в бордели и кабаки. Арестовали тысячи верующих и основателей церквей – таких как пастор Чанг. Их отправляли в трудовые лагеря или на программы перевоспитания.

Пастора Чанга сажали в тюрьму трижды. Первый раз он попал туда, когда стал верующим. Второй раз – за приведение других людей к вере в Иисуса и за основание церкви. В третий раз – за то, что возглавил движение домашних церквей.

В Китае это было в порядке вещей. Если честно, арест для верующих был делом обыденным: в тюрьме их тоже окружали христиане, и они сходились в маленькие группы, стремясь общаться и учиться. Они поддерживали друг друга, разделяли веру, обращали в нее других заключенных, создавали малые церкви в разных частях тюрьмы… Удивительно, но церкви насаждались внутри китайских тюрем!

В тюрьмах к вере приходило бесчисленное множество людей, и когда их освобождали, те возвращались в родные общины, рассеянные по всем районам и провинциям Китая, а там либо присоединялись к местной домашней церкви, либо помогали образовать еще одну. Домашние церкви распространялись по Китаю, как степной пожар.

Дэвид Чен уже дал мне великолепный обзор истории и влияния христианства в Китае. А я провел дополнительное исследование. Мне казалось, я достаточно хорошо понял главные исторические тенденции и познал вехи развития христианской веры в Китае. А возможность выслушать историю деятельного участника самого стремительного распространения христианства за всю историю – это была поистине прекрасная привилегия.

Пастор Чанг не только выжил во времена жестких гонений, сводящих на нет плоды Евангелия. Он видел, как за годы его служения число верующих китайцев увеличилось во много раз. В какой-то момент, когда пасторов стало слишком много, чтобы всех их пересажать, компартия сменила стратегию и создала официально разрешенную Церковь Трех Автономий – регулировать распространение того, что власти называли «иноземной религией».

Это стратегия оказалась слишком слабой и слишком запоздалой. К началу 1960-х годов незаконное движение домашних церквей распространилось так широко и так быстро, что официальной церкви не досталось «сосудов Духа Святого». Даже новые аресты и тюремные сроки для влиятельных глав движения, таких как пастор Чанг, не могли погасить разгорающееся пламя веры.

После Второй мировой войны, когда христианство в Китае объявили вне закона, численность китайских верующих оценивалась в сотни тысяч человек. (Таков был итог почти что векового труда западных миссионеров, которым не позволяли въезжать в страну до второй половины XIX века.) Ко времени культурной революции Мао Цзэдуна, после более чем двадцати пяти лет коммунистических гонений, в КНР проживали миллионы верующих, втайне совершавших богослужения по всей стране. (К 1993 году в Китае насчитывалось десять миллионов христиан.)

В 1998 году, когда я приехал сюда впервые, после пятидесяти лет противостояния властей и христианства, никто не знал доподлинно, сколько верующих китайцев в стране. Многие эксперты полагали, что их более ста миллионов и с каждым днем все больше.

Прежде чем я покинул Китай, мне устроили встречу с главами четырех групп объединенных домашних церквей. Каждая, как считалось, объединяла более десяти миллионов человек. Те семеро, с которыми я встретился в квартире, принадлежали к одной из групп и были ее пасторами или странствующими проповедниками.

Казалось, пастор Чанг пережил все эти вехи. Как апостол Павел, он научился быть «довольным тем, что есть, и в обилии, и в недостатке». И в тюрьме, и вне ее он проповедовал евангельскую весть и обращал каждого, кто хотел стать христианином. Пастор Чанг был похож на апостола Павла и в другом: он посвятил жизнь воспитанию и обучению молодых верующих, как апостол Павел воспитал юного Тимофея.

И действительно, шестерых в той квартире, которым было где-то от двадцати до сорока, он привел ко Христу и годами их наставлял. Ясно, он ликовал, когда говорил о своем духовном странствии, и радовался тому, что его жизнь переплелась с их жизнью. Два дня я слушал, как пастор Чанг тихо вспоминает истории о верности Бога Своему завету и о защите и заботе, которые Бог проявил в жизни пастора за долгие годы духовного паломничества.