Безумия любви (СИ)

И чувства, и слова по воле бродят.

И долго мне, лишенному ума,

Казался раем ад, а светом — тьма!

Уильям Шекспир, 147 сонет (перевод С. Маршака)

В замке царила тишина, только стража на галереях время от времени бряцала оружием. Гай метался по комнате словно дикий зверь в клетке. Несмотря на усталость, сон не шел. Как можно заснуть, зная, что человек, который стал ему дороже самой жизни, завтра умрет? Да еще в петле! Повесить лорда, пусть и объявленного вне закона! Проклятие! Видеть его на виселице, как он медленно задыхается… Картина представилась столь ярко, что Гая замутило.

Он перебрал множество способов спасти Робина. Даже хотел убедить принца, что Гуда нужно казнить как представителя благородного сословия, мечом. Тогда его отправили бы в Вестминстер — ведь в Ноттингеме нет лобного места для дворян. А по пути разбойники наверняка отбили бы предводителя. Однако именно это было слабой частью плана — его высочество далеко не глуп и подумает о том же. К тому же можно и на себя навлечь подозрения.

— Что же ты натворил, Робин…

Гай не заметил, что простонал это вслух. Никогда прежде он не испытывал такого безысходного отчаяния, не подозревал, что способен на подобные чувства.

Гай ударил кулаком по стене и сильно ссадил кожу на костяшках. Физическая боль выдернула его в реальность. Он посмотрел на медленно стекающие к запястью красные капли. А может, дьявол с ним, с замком, с властью, со всем миром? Безумие, да… Лишиться всего, стать изгоем. С другой стороны, на что ему это самое «всё», если не будет лесного бродяги, так нежданно ворвавшегося в его жизнь и сердце?

Гай опустил руку в таз с водой, смыл кровь, натянул перчатки, дернув щекой, когда замша проехалась по ссадине. Прицепить меч, сунуть за пояс и в рукав по кинжалу было минутным делом. Окинув взглядом покои — уже бывшие — он шагнул через порог.

Однако судьба повернулась к нему спиной. По приказу принца охрану у входа в подземелье утроили. Стражники исподтишка бросали на господина странные взгляды, но ни один не осмелился посмотреть ему в глаза.

— Всё тихо? — Гай заложил руки за спину. Пальцы дрожали.

— Да, милорд, — ответил стражник с нашивками десятника. — Его высочество…

— Его высочество пожелал, чтобы я проверил посты, — ледяным тоном отозвался Гай. — Как твое имя?

— Джайлс, милорд.

— Ты лично головой отвечаешь за пленника, — Гай положил ладонь на рукоять меча. — И если я утром обнаружу, что кто-то из вас выпил хоть глоток вина… — он обвел стражников тяжёлым взглядом, задержавшись на оттопыренных карманах двоих, — то каждый получит тридцать плетей. А ты, Джайлс, — пятьдесят. Тебе все понятно?

— Д-да, милорд, — пробормотал побледневший десятник, думая, что не к добру он сегодня согласился подменить приятеля.

— Не слышу, — тон Гисборна стал еще холоднее.

— Да, милорд, — громче произнес стражник.

Гай удовлетворённо кивнул, развернулся на каблуках и направился вверх по лестнице. Внутри всё обрывалось и было тяжело дышать. Он сжал пораненную руку в кулак. Перчатка натянулась, причиняя боль, за которую Гай уцепился, как за спасительную соломинку. Чтобы не вызывать подозрений, он обошёл еще несколько постов, заглянул в караулку, где устроил разнос за игру в кости, и только после этого вернулся к себе.

Закрыв дверь и заложив засов, Гай рухнул в кресло и стиснул виски, борясь с рвущимся из груди воем. Казалось, что на месте сердца судорожно дергается полумёртвый комок истерзанной плоти. «Я приду… Тебя, Гай, тебя я хочу… Увидимся завтра, на площади…» В ушах звучал голос Робина, а перед глазами как наяву стояло его лицо — то насмешливое, то серьёзное, то искажённое желанием.

Что же делать? Может, неудавшийся побег — это знак господень, расплата за греховную страсть? Гай никогда не отличался набожностью, но сейчас готов был поверить во что угодно. Если так, он заплатит, пусть только Гуд уйдет живым.

Не в силах оставаться в спальне, наедине с воспоминаниями, Гай снова спустился вниз, в общую залу, и у самого выхода столкнулся с леди Мэриан. Она напряглась и подобралась, словно кошка перед стаей собак, и стало понятно, что дело нечисто. По сердцу резануло, словно кинжалом. Да, если и спасется Робин, то не для него. Неожиданно Гая захлестнула ледяная ярость.

— Миледи, мне кажется, вам не пристало бродить по замку в столь поздний час, — ему пришлось прилагать усилия, чтобы голос звучал ровно. — Пойдёмте, я провожу вас до покоев.

— Отпустите меня, сэр Гай, — девушка охнула от боли, когда он сдавил её запястье. — Вы сломаете мне руку!

Гай по одному разжал пальцы, неотрывно глядя в голубые глаза, в глубине которых плескался страх. Хотелось бросить ей в лицо, что его, а не её Робин любит, что ради него пришел сюда. Словно мальчишка, хвастающийся подстреленной птицей, он желал выставить напоказ свою добычу.

— Мне не спится, и я хочу пройтись, — вызывающе вздёрнув подбородок, произнесла Мэриан. — Не знала, что это запрещено.