Безумные люди. Изнанка жизни с психическим заболеванием

Гретеровская шизофрения в мире клинической психиатрии – большая редкость, не каждый врач видел ее вживую хотя бы раз за свою карьеру. Гораздо чаще мы наблюдаем обычную коморбидность зависимостей и психических расстройств. Это не удивительно, ведь психические заболевания часто сопровождаются аффективными и поведенческими нарушениями, а те, в свою очередь, как ничто другое способствуют желанию больного укрыться от реальности в мире грез.

Особенно наглядно это можно проследить у пациентов с «молодым» заболеванием, которое только-только начало развиваться. Человеку трудно осознать, что необходимо обратиться к психиатру, он списывает свое неудовлетворительное состояние на усталость, неудачи в жизни и проблемы. Чем «грустнее» становится, тем настойчивее рука тянется к бутылке или психоактивным веществам. Однако, если это заметят родственники или сам пациент найдет в себе силы осознать, что ему необходима помощь, назначение антидепрессантов легко исправит ситуацию. К сожалению, такие пациенты крайне редко обращаются к психиатру и попадают – гораздо позже – уже к наркологу.

Но дело не только в истинно депрессивных состояниях, провоцирующих человека на формирование зависимости. В медицине существуют понятия «нейролептическая депрессия» и «галоперидоловая депрессия». Это депрессивные состояния, являющиеся либо осложнением нейролептической терапии, либо возникающие на фоне отмены нейролептика. И снова человеку, чтобы унять свои страдания, с большой вероятностью захочется забыться в вине.

Не стоит забывать, что психическим расстройствам часто сопутствуют непонимание окружающих, социальная неустроенность, безработица, одиночество, отсутствие интересов в жизни. Хочется ли трезво воспринимать реальность? Едва ли.

Таким образом, психиатрия и наркология (к счастью или к сожалению) идут рука об руку, выручая друг друга и дополняя. И, как вы поняли из этой главы, наличие психического расстройства само по себе является фактором риска приобретения зависимостей.

Глава 19. Суицидальный риск

Тяжелая депрессия может подтолкнуть человека не только к зависимостям, но и к суицидальному поведению. А, как известно, депрессивные состояния могут сопровождать любой психиатрический диагноз или являться самостоятельным заболеванием.

Многих своих пациентов я продолжаю консультировать и после выписки. Не потому, что я не доверяю врачам амбулатории – просто мне хочется полностью контролировать состояние труднокурабельных[15] пациентов. Такой подход, может, и не совсем корректен, но позволяет не пустить коту под хвост многомесячные поиски подходящей терапии.

Сообщение со знакомого номера я заметила не сразу. Привычная загруженность и беготня понедельника просто не оставляли шансов взять в руки телефон. Только вернувшись домой, я открыла сообщение: «Елена Станиславовна, мне снова плохо. Можно приехать?»

«Снова плохо» в случае с этой пациенткой означает одно – усиление суицидальных мыслей, актуализацию бредовых идей самоуничижения, возобновление «голосов», возможно, даже императивного характера. Недолго же длилась выстраданная ремиссия.

«Приезжайте».

Наверное, описание симптомов напомнило вам какую-нибудь психотическую депрессию? Если так, то вы ошибаетесь. Это классическая параноидная шизофрения с депрессивно-параноидным синдромом. Ситуация осложнялась тем, что пациентка просто ужасно переносит практически все известные нейролептики, а те, что не дают значительных побочных эффектов, слабо помогают.

Существует определенный алгоритм, от которого нужно отталкиваться при подборе терапии нейролептиками. Например, первичных пациентов желательно начинать лечить антипсихотиками второго поколения, в приоритете здесь рисперидон. Если спустя примерно шесть недель терапии эффекта нет, целесообразно препарат сменить, можно попробовать антипсихотик первого поколения. Если второй препарат спустя еще шесть недель тоже не дает нужного результата, состояние считается резистентным к терапии. Тут уже в ход пойдут препараты резерва, например, клозапин. Другая ситуация – непереносимость. Скажем, на ответ рисперидон растет пролактин (значит, препараты с такой же побочкой сразу отметаем), на трифтазин развивается нейролептический синдром (соответственно, лекарства, повышающие риск его возникновения, отметаем). Остается у нас несколько препаратов гораздо более слабых, но безопасных: арипипразол, кветиапин и др.

Случай моей пациентки – это случай резистентной шизофрении, и стойкие суицидальные мысли (стойкие психопродуктивные переживания, нарушения мышления) здесь грозный симптом. В ситуациях, когда их причину купировать не удается, исход может быть вплоть до летального.

ШИЗОФРЕНИЯ НЕ ВСЕГДА СОПРОВОЖДАЕТСЯ ДЕПРЕССИЕЙ, А ТЯЖЕЛЫЙ ДЕПРЕССИВНЫЙ СИНДРОМ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО СВЯЗАН С РАССТРОЙСТВАМИ ШИЗОФРЕНИЧЕСКОГО СПЕКТРА.