Читаем Безутешный счастливчик полностью

– Естественном? – сказал он. – Естественном? Нет, я скажу вам, напротив, что я пришел к убеждению, что это не… естественно. Да, совершенно не… естественно. Спросите у детей, спросите у неразвращенной девушки… Вы говорите: естественно! Естественно есть. И есть радостно, легко, приятно и не стыдно с самого начала; здесь же и мерзко, и стыдно, и больно. Нет, это неестественно!» (Позднышев, XI).


Аббат Прево. Прочитал «Манон Леско». Легко, умно-элегантно. Мопассан справедливо пел ему дифирамбы, особенно во всем, что касается «изумительного анализа женского сердца». Очень воспитанный аббат. Проследить у Массне и Д. Пуччини.


Генрик Ибсен. Перечитал «Провидения». То, что затронуто в «Кукольном доме» циничными репликами доктора Реллинга, – здесь становится темой. «Грехи отцов падают на детей». В финале последнего, третьего действия Освальд кричит матери, фру Алвинг: «Я не просил тебя о жизни. И что за жизнь ты мне дала? Не нужно мне ее! Возьми назад!» Освальд лишается рассудка: глупо, беззвучно шепчет, лицо бессмысленно, взор тупо уставлен в пространство.

И – вечная ибсеновская тема. Пастор Мандерс – сторонник «идеалов», фру Алвинг – «истины». Символика – горит приют памяти камергера Алвинга. «Это суд над домом смуты и разлада» (пастор Мандерс).


Лев Толстой. К вопросу о знаменателях авторской скромности и пр. В дневнике (возраст 37 лет) Л. Т. уже имел наглость причислить все свои произведения, и даже те, которые он еще только задумал, к прославленнейшим произведениям мировой литературы.

То же у Гёте: «Только нищие духом всегда скромны».


Августин Блаженный. Он делает неудачные экскурсы, когда следует Павлу: «Будем проявлять свои добрые свойства по слову апостола, не только пред Богом, но и пред людьми… Кто доверяет своей совести и пренебрегает мнением о себе – тот жесток» (из проповеди «О жизни и нравах духовенства»).

N. B.: «Наука наук, которую называют диалектикой. Она учит учить, она учит учиться» («О порядке», кн. II). Там же – призыв заниматься логикой.

N. B.: отличное добавление к св. Матфею («Просите, и дастся вам, ищите и найдете, стучите, и вам отворят») – «Просите, молясь, ищите, рассуждая, стучитесь, действуя» (из трактата «О милосердии»).

Августин оправдывает частую «сознательную небрежность» в своих проповедях и т. д.: «Признаком таланта является любить в словах их истину, а не сами слова. Ибо что полезно в золотом ключе, если он не может открыть того, что мы хотим? Или что вредного в деревянном ключе, если он может сделать это, когда мы добиваемся только того, чтобы открыть запертое» (из трактата «О христианском учении», кн. IV).

Августин – душка, он вовсе не придает своим сочинениям строго канонического значения и оставляет за собой право заблуждаться.

См., например: «Ведь все мы много согрешаем. Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный. Я не приписываю себе этого совершенства даже ныне, когда являюсь стариком; насколько же менее тогда, когда я юношей начал писать?» («Отречения»).

См., например: «Не пользуйся моими книгами как каноническими писаниями. Если в последних отыщешь то, чему не верил. В моих же книгах не запоминай крепко того, что раньше не считал за достоверное, если только не поймешь, что оно достоверно» («О троице», кн. 3).

См., например: в кн. 1, гл. 2 «Против Фауста» Августин сознает, что он имеет право менять, совершенствуясь, свои мнения.

См., например: характерный отзыв его о своем «Буквальном истолковании бытия»: «В этом произведении больше было поставлено вопросов, чем найдено ответов, и из того, что было найдено, меньше было установлено твердо, остальное же высказано как подлежащее дальнейшему исследованию» (кн. 1 «Отречений»).

И – чудесно – то же требование предъявляется к сочинениям других авторитетных авторов: «Мы не должны принимать рассуждения любых, хотя бы католических и достохвальных людей за канонические писания, так чтобы не иметь права, при сохранении всего уважения, которое надлежит иметь к этим людям, осуждать или отвергать что-либо в их сочинениях, если мы случайно найдем что-либо, что они понимают иначе, чем того требует истина. Я сам отношусь к сочинениям других так, как я хочу, чтобы мои читатели относились к моим» (Ер‹istola› к Фортунанциану).

(Но тот же Августин говорит: «Ветхий и Новый Завет – документы, по отношению к которым является еретическим утверждать, что в них что-нибудь отступает от истины».)

1963

Коран.

Из многочисленных изречений, бродящих по Аравии в 1-й пол. VII в., принадлежащих или приписываемых Мухаммеду, составлен был Коран (при халифе Османе, 644–656 гг.).

Мухаммед высокого мнения о своем поэтическом таланте. То и дело издевается над противниками: «Вы можете привести хоть одну суру, подобную этим?»


«сдержанный реализм» Г. Уэллса

«стоический пессимизм» Хемингуэя

Достоевский, из «Бесов».

«Но ведь возвышенность организации даже иногда способствует наклонности к циническим мыслям».

«Несмотря на все его олимпийство».

«Понимаешь ли ты, осел, что я влюблен, я фрак купил, посмотри, фрак любви!» (Лебядкин).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное