Читаем Безутешный счастливчик полностью

Кукол в платья наряжали.Кукол в гости приглашали.Сладким чаем их поилиИ конфетами кормили.Ничего они не ели,Ничего они не пили.И зачем такие куклыТолько в гости приходили?

Одна русская дама у Герцена: «Что мне надо сделать, чтобы полюбить Швейцарию?»


Так же, примерно, модно, как в ‹18›50-х гг. было смеяться над Ламартином.

Встречающиеся говорили: «Хотите, я лучше расскажу вам по поводу Ламартина пресмешную вещь» (это чтобы оживить беседу).


И чудак же этот Ахиллес Пелид! У всех нормальных людей только пятка неуязвима, а у этого наоборот.


Продается ручной скворец по кличке Федя. Разговаривает, свищет по-соловьиному, поет «Цыганский барон» и целуется. Цена 75 руб.


В 18–19-летнем возрасте, когда при мне говорили неинтересное, я говорил: «О, какой вздор! Стоит ли говорить!» И мне говорили: «Ну, а если так, что же все-таки не вздор? Что не вздор?» И я наедине с собой говорил: «О! Не знаю, но есть!» Вот с этого все начинается.


Лакснесс – тоже нобелевский лауреат.


Интересно, как глядели бы на тебя, если б ты сейчас вот вышел в белом жилете с отворотами а la Робеспьер. Или, например, орал бы в переулке: «Долой Гизо! Да здравствует Реформа!»


Гёте в самые опасные для Веймарской республики дни занимается теорией цветов.


Чтобы жена никогда не сомневалась в твоей верности, – советую я сусовцам, – дай ей понять, но только самым косвенным путем, что ты простофиля. То есть не абсолютно простофиля, а ровно настолько, чтобы не потерять любви и быть (одновременно) свободным от подозрений.


19/V-66 г. Вижу, как цветут каштаны. Прихожу к тому, что красивее калины ничто не цветет.


Карл Линней, «швед», автор термина Homo Sapiens.


19/V-66 г. Быть любителем-натуралистом – это так забавно и ни к чему не обязывает: на лугу и прямо на эту сторону Десны бегает сломя голову и резвится крошечный жеребенок: когда он чувствует, что комары облепили его всего, он подбегает к своей maman, сзади, и та обмахивает его своим гигантским хвостом.


За одно и то же, т. е. за один способ поведения, известную группу металлов называют благородными, а газы – инертными.


А Мопассан, например, самой пожилой вещью на свете называл Эйфелеву башню.


А если у вас желтые зубы, почистите их смесью из питьевой соды и нескольких капель лимонного сока!


В наступающем (67-м) мы отмечаем столетний юбилей почтового ящика. Его изобретатель – знаменитый беллетрист Антони Троллоп.


В Notre-Dame бедняга Квазимодо полчаса подряд «с жуткой равномерностью» и изо всех сил бьется головой о стену. И ничего. Потом он садится у двери «в позе, полной изумления».


Популярной в 20-е гг. была поварская вегетарианская книга, с названием «Я никого не ем».


Признаки верного благополучия в семье в 20-е гг.: герань, гардины, граммофон.


Бонапарт рекомендовал как можно чаще оперировать понятиями, ничего не выражающими и все объясняющими, например: «судьба».


Салфетки для вытирания рта после пищи римлянами были заимствованы у карфагенян. С крушением Римской империи и торжеством христианства исчезли. Возродились в США в виде бумажных.


Вот как говорят промеж себя алхимики в «Notre-Dame»:

– Укажите мне свойства вертикального Густрофедона, укажите открытия, сделанные при помощи чисел зируф и зефирот?

– Но неужели вы станете отрицать, – возразил Куактье, – симпатическую силу клавикулы и то, что от нее ведет свое начало вся каббалистика?


Геббельс, автор неологизмов: «железный занавес» и «трудовой фронт».


Сосин: А палец у декана откусишь? Ради любимой женщины? Откусишь?

Глухов: Ну, зачем палец?

Сосин: А флакон чернил выпьешь без штанов? Ради любимой женщины?


Гуревич и его последнее письмо к декану: «Когда меня уже не будет, не надо громко рыдать…»


Из иностранного юмора: «Пессимист – это человек, который выбрасывает последнюю спичку, когда все остальные не зажглись».


А вот приветствия жестами:

Рус. и евр.: рукопожатие, человек свид‹етельствут› ‹о› безоруж‹ности›.

В древнем Египте: рука подымается на уровень плеча, ладонью кверху – тот же по идее жест.

В Тибете: в знак приветствия высовывают язык.

Японки – без рукопожатия, просто снимают с руки перчатку, т. е. обнажают руку.

Рус. стар. – обнажать голову.

Древнея Иудея – обнажали ноги, снимали обувь.


Солнце останавливали словом. Иоанн Богослов. Первые учебные заведения мира – школы риторики, а не военного дела, не медицины и пр.


Моды старой Англии: на синие круги под глазами (конец XIX века) у молодых людей, на легкую хромоту у женщин (законодательница тогдашних мод принцесса Уэльская слегка хромала), у молодых людей на вялость, томность в еде, печальные вздохи, ходить, волоча ноги.


Английские книги по этикету XV–XIV вв. запрещали во время трапезы плевать через стол и сморкаться в скатерть.


Формы словесных приветствий:

Рус: здравствуй (т. е. будь здоровым)

Перс.: будь весел (сам. хор.)

Держава Тимура: да будет лицо твое светло!

Восточное: Мир вам!

Восточное: Мир вам, изобилие и милость.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное