Безвозвратность

– Ничего не видно, так их много. Словно покрывалом накрыло… – я недоговорила. Почувствовав, как мою холодную ладонь накрывает неожиданное тепло, и поняв, что он взял меня за руку, я посмотрела сначала вниз, на его руку, а потом вверх, и вдруг встретилась с ним взглядом.

– Если бы ты со мной не осталась в самом начале – я бы не удержал ту самую первую дверь. Ты должна знать, что ту оборону удержали мы вместе.

– У нас ничего не выйдет.

– Я ведь пообещал, что доставлю тебя в безопасное место.

Он отвёл взгляд, но руку мою так и не выпустил. Я решила, что он не понял меня: я сказала о том, что у нас не выйдет быть вместе, а не о том, что у нас не выйдет выжить. Однако на самом деле он всё понял – просто предпочёл проигнорировать моё мнение по поводу того, что он для себя определил окончательно.

За окном продолжала пульсировать белоснежная пелена из огней неопределённого происхождения: сотни тысяч убийственных световых шариков, жаждущих ворваться в поезд и заставить нас разорвать друг друга в клочья.

ГЛАВА 31

ЦЕНА ВОПРОСА АДРИАНА БОНД

Упаковка мятных жевательных резинок, приобретённых мной за пятнадцать минут до старта поезда – один из немногих элементов моего скудного багажа. Даже зарядного устройства для телефона у меня нет, а впрочем, зачем оно мне, если мобильная связь отныне отсутствует? Теперь это устройство – всего лишь скромный носитель воспоминаний, которые, быть может, больше никогда мне не понадобятся: невнушительная коллекция фотографий и новый плейлист, который наверняка надоест мне спустя месяц бесперебойного прослушивания, если такой месяц только выдастся, ведь зарядного устройства, всё же, нет, а шансы на возможность пережить эту ночь у меня, как и у всех в этом поезде, очевидно, не обнадёживающе высоки… Даже мои старинные часы теперь имеют бо́льшую ценность, ведь они хранят собой воспоминание о том солнечном летнем дне, проведённом за рыбалкой на старом озере, когда Адриан подарил их мне: ему было четырнадцать лет, и он купил эту дешёвку в древней лавке немого часовщика за счёт всех своих вырученных денег в придорожном кафетерии, где он два месяца проработал посудомойщиком. Дешёвка в итоге оказалась для меня бесценной, а для времени стойкой – ни разу за десять лет часы не останавливались. Не знаю, в чём их секрет, но подозреваю, что они работают не столько на батарейке, сколько на иного рода энергии.

Поделившись мятной резинкой с Брайаном, я приняла его предложение проведать роженицу и младенца. Дети – Тоби и Мисси – уже находятся в вагоне среднего класса: эмоционально и физически вымотанные, они не выдержали перегрузки и, привалившись друг к другу, заснули под пледом на двадцатом и девятнадцатом местах. Клетка с молчаливой канарейкой продолжает стоять возле ног мальчика.

Проходя мимо тела Хильды Рэйнольдс, всё ещё лежащего прикрытым пледом на заднем ряду сидений, я машинально отвожу взгляд в противоположную сторону, чтобы лишний раз не видеть то, что, как мне кажется, я никогда не смогу забыть.

Прежде чем войти в купе проводника, Брайан постучал костяшками пальцев в дверь, но не стал медлить и открыл её почти сразу. Бенджамин Ионеску, возложивший на себя тяжеловесную миссию присмотра за новоиспечённой матерью и новорождённым младенцем, всё ещё здесь. Первое, что мне бросается в глаза: Бен держит за руку дремлющую Джемму, и между ними мирно, словно в красивом кадре классического фильма, лежит свёрток с младенцем.

Услышав наш приход, Джемма открыла глаза и вдруг улыбнулась нам. Улыбнувшись в ответ, я отметила положительную розовинку её щёк.

– Как себя чувствует наша пациентка? – вкрадчиво-бархатным тоном поинтересовался Брайан.

– Состояние хорошее – жива, – вместо женщины отозвался Бен.

– Мы скоро приедем? – вслед поинтересовалась Джемма.

– Нет, ещё не скоро, – Брайан незаметно для наших собеседников, но заметно для меня издал сжатый выдох.

Бен и Джемма одновременно перевели свои взгляды на начавшего кряхтеть младенца.

Внезапно меня что-то напрягло. Прежде чем я успела понять, что́ именно́, Брайан уже смотрел в направлении туалетной комнаты, из которой до нашего слуха донеслись странные звуки, походящие на приглушенные толчки.

Брайан резко захлопнул дверь купе, и мы встретились взглядами. Прежде чем мы успели сговориться, он уже держал в своих руках пистолет.

Встав в выгодную позицию, таким образом, что, открывая дверь на себя, я пропускала Брайана вперёд, я на пальцах досчитала до трёх и, получив в ответ сигнальный кивок, резко убрала блокирующий запор и оттянула дверь на себя.

Никто не выскочил и не бросился на нас, но это не облегчило ситуацию.