Безвозвратность

Надземная железнодорожная станция в Нидерландах находится между Амстердамом и Харлемом, возвышается в трехстах метрах над уровнем моря и является отправной точкой с континента до британской земли: от этой станции до Лоустофта мы должны будем проехать по подводному тоннелю, проложенному через Северное море, далее преодолеть очередной участок надземного пути до Рамазейга и уже оттуда прямиком через Атлантический океан по водным рельсам до Ве́стманнаэ́йяра, в котором возведен один из пяти исландских тоннелей, являющих собой входы и выходы под купол и из-под него. Если повезёт и мы своим неисправным поездным составом не разобьём вдрызг тоннель, в Вестманнаэйяре нас встретит команда Брайана, которая эвакуирует нас с территории архипелага на территорию островного государства. Звучит долго, но по факту: до исландских берегов мы можем и должны добраться к рассвету. Не представляю, как люди раньше жили без скоростных надземных поездов супер-класса, способных передвигаться по водным рельсам: должно быть, чувствовали себя медлительными черепахами.

Нидерландские города меньше охвачены пожарами, нежели португальские, испанские, французские и немецкие, но всё равно то тут, то там за окном вспыхивают далёкие языки бушующего пламени. Мы снизили скорость до минимальной доступной нам отметки: двадцать миль в час. До въезда на нидерландскую станцию оставалось меньше десяти минут, когда Вайолет перевела детей Бенджамина в кабину машиниста и закрылась там с ними и с Хьюбертом, который из-за кровопотери с каждым часом становится только бледнее. Брайан и Джаред вывели Руста из туалета, не сказав ему о том, что́ ему мы уготовили. Поставив его лицом к двери аварийного выхода, Брайан сказал ему не шевелиться, и тот покорно слушался, ведь на нашей стороне численное превосходство и наличие огнестрельного оружия. В молчании мы стали дожидаться появления платформы: в теории, в нашем распоряжении будет меньше минуты, чтобы успеть оценить обстановку на перроне и, в положительном случае, вытолкать приговоренного на перрон прежде, чем бетон оборвётся отвесным обрывом.

Руст ничего не подозревал – наверняка он был уверен в том, что мы ни при каких условиях не осмелимся открыть дверь и тем более вытолкать его из поезда на ходу. Однако стоило платформе показаться за окном, как Брайан прильнул к двери и, увидев на станции запустение, дернул ручку. Руст сразу же всё понял. Он отпрыгнул назад от двери, словно зверь, ошпаренный крученым кипятком, и замахал своими связанными руками, но Брайан категорично схватил его за шиворот, не давая ему ни единого шанса на отступление. Стоящий сразу за спиной Руста Джаред наконец пришёл в себя:

– Погодите! Мы разве не совершим остановку?!

– Тормозные шасси повреждены … – сквозь зубы процедил Брайан.

– Как тормозные шасси повреждены?!

– По-твоему, менее часа назад мы с Адрианой исключительно из пристрастия к экстриму прогуливались снаружи движущегося поезда?

– Но как же мы финишируем, если у нас отсутствуют тормоза?!

– Сюрприз: остановка будет жесткой.

Видя, что Брайан уже обеими руками схватился за впавшего в панику и оттого до сих пор немо сопротивляющегося Руста, я взялась за дверную ручку – у нас остаётся всего несколько секунд на исполнение приговора!

– Вы не можете выкинуть меня на ходу! – вдруг сорвался на отчаянный крик с сильной хрипотцой приговорённый. – Ведь я разобьюсь!

– Не факт, – уверенным тоном отозвался Брайан. – Мы ведь не в пропасть тебя толкаем – на платформу.

– Всё равно разобьюсь!

– Сейчас проверим.

– Это самосуд! Вы не можете!.. – он не докричал свою последнюю фразу – убедившись в том, что снаружи действительно отсутствуют люксы, я резко распахнула дверь аварийного выхода, и Брайан одним мощным толчком протолкнул Руста наружу. Я сразу же захлопнула дверь и через окно уставилась взглядом в сторону выброшенного. Он всем телом трижды перекатился по платформе, на пару секунд замер и вдруг… Начал становиться на четвереньки: выжил! Я успела увидеть всё это за десять секунд до того, как платформа закончилась, вновь выплюнув нас в непроглядную черноту над обрывом. Руст остался среди живых, но выжить в тех условиях, в которых мы его оставили, пожалуй, ему не представится возможным.