Безжалостный (ЛП)

========== Выход Розмари ==========

Вскоре стало ясно, что Виктория под домашним арестом. Мёрсер следовал за ней всюду, куда бы она ни пошла, и даже если он не попытался помешать ей выйти из дома, охранники, которые теперь стояли у её двери, преграждали ей путь своими штыками.

— Мне очень жаль, мисс Торн, — извиняющимся тоном сказал ей один из них, когда это случилось впервые. — У нас приказ.

Она повернулась, чтобы обвиняюще взглянуть на Мёрсера, но он просто улыбнулся ей и указал рукой на лестницу, ведущую обратно к её комнате. В ярости она ворвалась в неё и попыталась запереть перед ним дверь, но он поймал её и силой открыл.

— Я бы не стал так делать снова, — посоветовал он, мрачно глядя на неё. И в глубине души она почувствовала пробуждение настоящего страха.

Несмотря на плотный график, Беккет часто навещал Викторию в течение нескольких недель после нападения. Он очаровал её родителей и говорил о делах с её старшим братом Байроном, но два других её брата, Чарльз и Эдмонд, держались отчуждённо в его присутствии. Виктория подозревала, что Чарльз встал на её сторону только потому, что Беккет не обращал на него внимания. Катлер, похоже, заметил это, потому что дал Чарльзу повышение на третью неделю после нападения. Виктория знала, что в тот момент, когда Чарльз получил повышение, один из её союзников погиб; в доме у неё остался только один сторонник, и это был Эдмонд.

Очень злило то обстоятельство, что она была фактически отрезана от всего мира — не только от торжеств и вечеринок, на которых она видела бы своих друзей из высшего общества, но также и своих друзей в «Слепом нищем». Пираты и крестьяне были для неё источником вдохновения и помогали ей отдыхать от жесткой формальности и атмосферы аристократии. Виктория презирала вежливые обращения и деланные манеры каждого богатого человека, которого она знала; всё казалось ей таким фальшивым, а она была одной из тех, кто ценит искренность. Было что-то истинное среди крестьян. Они были бедны, но гордились этим. Ей казалось, что они не пытаются притворяться; они были теми, кем были, и на этом всё заканчивалось. С ними Виктория чувствовала, что без труда может оставаться самой собой, особенно когда она была с Орсоном.

Виктория не очень хорошо пережила разлуку с Орсоном. Было ужасно знать, что он в Лондоне, и не видеть его; осознание того, что он не пытался связаться с ней, делало ещё хуже. Ей казалось, что любимый бросил её, и она всё время была отчаянно одинока. Она ждала записки или знака от Орсона, но ничего не приходило. Её тело, страдающее в необходимости быть ближе к любовнику, вопило и требовало компенсации за свои несбывшиеся желания — компенсации, которую Беккет бы охотно предоставил, если бы Виктория не любила Орсона и не испытывала упорную ненависть к Беккету. Они бродили по саду, пока кто-нибудь не находил их каждый раз, когда его прикосновения становились отнюдь не дружескими. Но, к большому разочарованию лорда Беккета, она никогда не предлагала ему никакой возможности заполучить её, и, несмотря на его собственную аморальность, он отказался брать её силой.

Элеонора была глубоко обеспокоена тем, что нечто подобное может произойти по началу, и она сказала об этом Виктории через день после того, как мисс Торн сбежала с короткого, но страстного свидания (за которое Беккет получил очень крепкую пощёчину). Горничная с ужасом спросила, пытался ли лорд Беккет изнасиловать её.

— Даже у него есть определённые рамки приличия, — раздражённо ответила Виктория, и на этом всё кончилось.

Тем не менее, слухи о нападении на Викторию распространились. Аура таинственности и возбуждения теперь окружала семью Торн — и всем было безмерно любопытно, как развиваются отношения Беккета и Виктории. Дикие и злобные слухи ходили на каждом шагу, и из-за фактического домашнего ареста Виктория не могла опровергнуть их. Её друзья быстро начали беспокоиться, и все они хотели узнать правду. Поэтому они послали эмиссара, чтобы выяснить истину.

Этого человека звали Розмари Веллингтон.

***

Когда Розмари прибыла навестить Викторию, она прошла мимо охранников Компании, как будто их не существовало. Не зная, каков был приказ о посещении дворян, они в замешательстве уставились друг на друга, а затем просто позволили ей войти в дом без комментариев. Если Беккет не хотел, чтобы она была здесь, то они услышат об этом позже. Они могли только молиться, чтобы услышать об этом не означало потерять из-за этого голову.

Розмари, скорее всего, проигнорировала бы и Мёрсера, но его было довольно трудно просто обойти. Кроме того, в отличие от охранников, он не позволял себе игнорировать посетителей. Он быстро встал перед дверями гостиной, блокируя вход Розмари, прежде чем она успела войти.

— Назовите своё имя и дело, по которому вы пришли, — сказал он.

Розмари сладко улыбнулась и подошла к нему неприлично близко.

— Не стоит быть таким недружелюбным, — сказала она, кладя руку ему на плечо, он смотрел на неё так, словно это было что-то очень неприятное. — Мы все здесь друзья, не так ли?

Мёрсер приподнял бровь.