Библия и мировая культура

Что же увидел Йехэзкэль? Он увидел Меркаву (Колесницу), находящуюся в вечном движении и символизирующую душу мироздания, — видение Славы Господней. Облекая свое видение в зримые формы, доступные слушающим и читающим, пророк постоянно оговаривается, что это лишь «подобия», всего лишь приближения к тому, что он действительно увидел и что невозможно выразить. Перед этим таинственным видением исчезло все суетное, остался лишь Голос: «…сын человеческий! Я посылаю тебя к сынам Израилевым…» (Иез 2:3; СП). Йехэзкэль видит развернутый перед ним свиток, на котором написано: «плач, и стон, и горе» (Иез 2:10; СП) и слышит указание: «…съешь этот свиток, и иди, говори дому Израилеву» (Иез 3:1; СП). Так, напитав себя Словом Божьим (поедание свитка — зримая метафора этого), пророк идет к народу, чтобы поведать ему о страшных наказаниях и грядущем избавлении. И странная пантомима, разыгрываемая пророком, символизировала гибель Иерусалима, которая еще не свершилась.

О другом своем видении пророк рассказывает в главах 8–11-й. Он беседовал в своем доме с людьми, когда внезапно на него «сошла рука Господа»: «И увидел я: вот подобие мужа, как бы огненное, и от чресл его и ниже — огонь, и от чресл его и выше — как бы сияние, как бы свет пламени» (Иез 8:2; СП). Этот огненный вестник, подняв пророка за волосы, переносит его в Иерусалим, к воротам Храма. Перед ним предстает душа оскверненного города, по которому проходят неумолимые губители, посланные Славой Господней, беспощадно уничтожая грешников. Зрелище это так страшно, что сердце пророка не выдерживает: «Господи Боже! неужели Ты хочешь до конца истребить остаток Израиля?» (Иез 11:13; СП). И в ответ пророк слышит то, что рождает надежду: «Я соберу вас из народов, и возвращу вас из земель, в которые вы рассеяны; и дам вам землю Израилеву» (Иез 11:17; СП).

И после разрушения Иерусалима, новой волны Вавилонского пленения пророк продолжает поддерживать в народе надежду. Пророчество о грядущем восстановлении Израиля принимает у Йехэзкэля форму видения сухих костей, срастающихся, покрывающихся плотью и возрождающихся к жизни. Господь выводит пророка в поле, усеянное мертвыми костями, и тот видит, как по его собственному слову, вдохновленному Богом, эти кости приходят в движение, сближаются, покрываются плотью и кожей. «И сказал Он мне: сын человеческий! кости сии — весь дом Израилев. Вот, они говорят: «иссохли кости наши, и погибла надежда наша: мы оторваны от корня». // Посему изреки пророчество и скажи им: так говорит Господь Бог: вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших, и введу вас в землю Израилеву» (Иез 37:11–12; СП).

Пророчества Йехэзкэля обнаруживают беспримерную для древней литературы душевную напряженность и исключительное творческое воображение. Символика его видений лежит у истоков иудеохристианской ангелологии и апокалиптики, а также у истоков Каббалы — еврейской мистической философии, оказавшей значительное влияние на христианскую мистическую философию (например, на итальянского гуманиста Пико делла Мирандолу, на немецкого мыслителя XVII в. Я. Бёме и др.).

В Книге Пророка Йехэзкэля сказано: «И говори им слова Мои, будут ли они слушать, или не будут, ибо они упрямы» (Иез 2:7; СП). Даже не рассчитывая на скорое понимание, пророки несли свое слово народу. Они закалили его, позволили выстоять. Но и вне контекста исторической судьбы еврейского народа пророки остаются живыми собеседниками человечества, пробуждая совесть, заставляя задуматься об ответственности за наш путь в мире.

ЛИРИЧЕСКИЕ ЖАНРЫ В СОСТАВЕ ТАНАХА

Поэтика Книги Хвалений (Псалтири)

Совершенно особое место в поэтическом космосе Танаха занимают лирические жанры (именно они оказали большое влияние на последующую поэтическую традицию не только в плане философском, идейно-тематическом, но и ритмомелодическом). Яркие лирические фрагменты встречаются в эпических и законодательных книгах Торы, в эпически-хроникальных книгах раздела Невиим (Пророки). Силен лирический элемент и в пророческих книгах. Однако полнее всего лирика в непосредственном значении этого слова, как самораскрытие и самоисследование души человека, как род литературы, где, по определению Гегеля, объект тождествен субъекту, представлена в разделе Танаха Кетувим — Писания.

Великолепной антологией библейской религиозной и философской лирики является книга, которую европейский читатель знает как Книгу Псалмов, или Псалтирь. При этом и в иудейской, и в христианской традиции знаменитая книга связывается прежде всего с именем царя Давида (Псалмы Давидовы).

Возьмет ли арфу: дивной силы
Дух преисполнится его,
И, как орел ширококрылый,
Взлетит до неба Твоего!