Библия и мировая культура

При всей трудности, загадочности, темноте и непонятности многих мест поэмы (в ней большое количество трудных для перевода слов, всего один раз встречающихся в Танахе, — так называемых hapax legomena), она поражает своей глубоко продуманной архитектоникой, четко организованной композиционной структурой. Именно через композиционную структуру во многом выявляется главная авторская задача: представить ситуацию испытания, экстремальную ситуацию, в которую попадает человек, его разум, его дух и плоть.

Стихотворный текст в Книге Иова обрамлен прозой: поэма открывается авторским вступлением, знакомящим нас с героем и обстановкой действия. «Был человек в земле Уц, и звался он Иов; и человек этот был прост, и праведен, и богобоязнен, и далек от зла» (Иов 1:1) [563]. В оригинале вместо слова «прост» стоит הם <там>, означающее одновременно и «наивный», «простодушный», и «непорочный», «цельный», «праведный» и потому достаточно трудное для однозначного перевода на русский язык (в Синодальном переводе — «непорочен»). Именно этим словом, только во множественном числе (тамим), определен в Торе избранник Божий — Авраам (Быт 17:1). Там означает состояние абсолютной гармонии, отсутствие всякой внутренней ущербности и противоречий, взаимную согласованность чувств, мыслей и дел. Таков Иов, и слово там нужно, чтобы донести до нас мысль о его абсолютной, не вызывающей сомнения праведности. Подтверждением этого является и изобилие, наполняющее его дом, — признак благоволения Бога к человеку (в сказках многих народов мира традиционное изобилие, которым награждается положительный герой, — знак милости к нему самой судьбы): «И родилось у него семеро сыновей и трое дочерей; имения же было у него семь тысяч овец, и три тысячи верблюдов, и пятьсот пар волов подъяремных, и пятьсот ослиц, и челяди весьма много. И был человек этот велик между всеми сынами земли восточной» (Иов 1:3) [563]. Здесь неслучайно настойчиво повторяются числа 7, 3, 5, имеющие сакральный смысл и особо почитавшиеся древним сознанием (не только еврейским). Вероятно, предполагается, что, если человек отовсюду окружен подобными числовыми структурами, он предохранен от зла и все у него идет правильным, богоугодным порядком.

Однако зло вторгается в жизнь Иова, и источником его, как ни парадоксально, становится Сам Бог, который как раз, с точки зрения общепринятой нормы, должен гарантировать праведнику счастливое и гармоничное существование. Завязка действия определяется знаменитой сценой, которая разворачивается в некоем «небесном» плане (эта двуплановость будет сопровождать действие и дальше: то, что открыто для понимания читателей, скрыто от Иова): «И был день, когда пришли Сыны Божьи, чтобы предстоять Господу; и Противоречащий пришел с ними» (Иов 1:6) [564]. «Сыны Божьи» — כני האלהים <Бней га-Элогим> — в этом контексте, несомненно, ангелы. А вот то, что С.С. Аверинцев перевел как «Противоречащий», в подлиннике звучит как השטן <га-сатан>, причем с определенным артиклем, — слово, означающее «противник», «враг», «спорщик», «обвинитель» (в том числе и в суде). Ивритское имя нарицательное сатан станет впоследствии именем собственным и войдет практически во все европейские языки, в том числе и в русский — в варианте «сатана» (от этого же ивритского корня происходит и арабское шайтан). Но лишь постепенно, и частично под влиянием персидского религиозного дуализма, сатана превратится в самостоятельное сверхъестественное существо, воплощение абсолютного Зла, противостоящего Богу (эта поляризация будет доведена до апогея в христианстве). Пока же, в Книге Иова, это некий безымянный ангел-скептик, осмеливающийся судить и обвинять Божье творение (неслучайно ведь затем сатана будет рассматриваться в христианской традиции как падший ангел, восставший против Бога). Следует заметить, что перевод в Синодальном издании слова сатан как «сатана» некорректен, так как привносит уже все последующие смыслы и культурные напластования.

С появлением Противоречащего мы вступаем в атмосферу спора, крайне важного для выявления главного смысла произведения:

И вопросил Господь Противоречащего:
«Отколе приходишь ты?»

И ответствовал Господу Противоречащий, и сказал:

«От обхода земли,
от скитаний по ней».

И вопросил Господь Противоречащего:

«Приметило ли сердце твое
раба Моего,
Иова?
Ведь нет на земле мужа, как он:
прост и праведен,
и богобоязнен, и далек от зла!»

И ответствовал Господу Противоречащий, и сказал:

«Разве не за мзду богобоязнен Иов?»

(Иов 1:7–9)

[564]