Библия и мировая культура

Таким образом, впервые в мировой литературе изображен спор Бога с его антиподом — сатаном (сатаной). Сцена, несомненно, сразу же вызывает воспоминание о другом знаменитом споре на небесах — между Господом и Мефистофелем в «Прологе на небе» к «Фаусту» И.В. Гёте. Мефистофель, как и библейский сатан, приходит из «обхода земли» и высказывает свое весьма скептическое суждение о человеке:

«Божок вселенной, человек таков,
Каким и был он испокон веков.
Он лучше б жил чуть-чуть, не озари
Его ты Божьей искрой изнутри.
Он эту искру разумом зовет
И с этой искрой скот скотом живет»

(здесь и далее перевод Б. Пастернака

).

И точно так же, как вопрошает Господь Противоречащего об Иове, Он спрашивает у Мефистофеля о Фаусте: «Ты знаешь Фауста? — Он доктор? — Он мой раб». Зачин Книги Иова послужил прообразом для гётевского «Пролога на небе». Именно здесь сформулирован центральный, глобальный вопрос «Фауста»: что есть человек? каково его предназначение? Духовной и художественной парадигмой для Гёте явилась знаменитая библейская книга, в центре которой, как и в «Фаусте», — ситуация испытания человека.

Противоречащий настаивает на том, что Иов праведен и богобоязнен не бескорыстно, что его вера обусловлена его благополучием, тем, чем наградил его Господь:

Разве не за мзду богобоязнен Иов?
Не Ты ли кругом оградил его,
и дом его, и всё, что его?
Дело рук его Ты благословил,
разошлись по земле его стада.
Но — протяника руку Твою,
дотронься до всего, что есть у него;
разве не похулит он Тебя в лицо Тебе?

(Иов 1:9–11

) [564]

Господь дает согласие испытать Иова (параллель — точно так же в гётевском «Фаусте» Он даст Мефистофелю полномочия испытывать героя:

«Они тебе даны. Ты можешь гнать Его, пока он жив, по всем уступам»):

Вот — всё, что его, в руке твоей;
лишь на него не простри руки твоей!

(Иов 1:12

) [564]

Тем самым сатан получает права распоряжаться имуществом Иова, но не может пока ему самому принести физические страдания и посягать на его жизнь. Итак, по логике повествования, зло приходит в жизнь Иова по воле Бога, хотя и усилиями сатана. Один за другим с неумолимой последовательностью и нарастающей силой страшные удары обрушиваются на героя: гибнут волы, ослы, овцы, верблюды, пастухи и, наконец, самое страшное — гибнут сыновья и дочери, когда, ничего не подозревая, они пируют «в доме брата своего первородного», т. е. старшего сына Иова:

…и вот великий вихрь
с того края пустыни пришел,
и сотряс он четыре угла
дома того,
и пал дом на юных, и они мертвы…

(Иов 1:19

) [565]

Однако Иов, несмотря на всю тяжесть обрушившихся на него потерь, верен себе и Богу:

«И тогда встал Иов, и разодрал ризу свою, и обрил главу свою, и повергся на землю, и преклонился, и сказал:

«Наг вышел я из родимых недр
и наг возвращусь назад.
Господь дал, Господь взял —
благословенно имя Господне!»»

(Иов 1:20–21

) [565–566]

В скорби и страдании, справляя погребальную тризну по своим детям, Иов не высказывает ни тени сомнения в справедливости Бога, по-прежнему сохраняет душевную цельность и ясность. Его позиция — позиция духовного стоицизма, а выражение «Господь дал, Господь взял» навеки связалось с именем Иова и стало крылатым.

Казалось бы, сатан проиграл пари. Но испытания еще не закончились, наступает их новый виток. Противоречащий утверждает, что утрата внешнего благополучия — еще не самое страшное для человека. Как поведет он себя, если истязать его самого? Не отдаст ли все на свете, в том числе и свою веру, в обмен на избавление от физических мук, в обмен на жизнь?

Кожа за кожу! —
и все, что имеет муж,
отдаст он за жизнь свою.
Нет — протяника руку твою,
дотронься до кости его
и плоти его:
разве не похулит он Тебя
в лицо Тебе?

(Иов 2:4–5

) [566]

Господь и на это дает санкции:

«И сказал Господь Противоречащему:
«Вот — он в руке твоей;
лишь дыханье его сохрани!»