Библия ядоносного дерева

– Друзья, нет ничего лучше встречи с собственной семьей, чтобы по-настоящему оценить посторонних!

Потом я поцеловала всех по очереди в их лысые головы и устроила экскурсию по дому.

Беда с моей семьей заключается в том, что, редко встречаясь, мы успеваем забыть, сколько между нами противоречий. Лия, Ада и я стали пререкаться почти в ту же минуту, как встретились в Сенегале. Мы не могли найти общий язык даже по поводу того, куда ехать, где останавливаться и что есть. Как только мы находили место, уровнем хотя бы на волосок выше самого ужасного, Лия заявляла, что там слишком дорого. Видимо, они с Анатолем предпочитали жить как нищие. А Ада встревала со своим перечнем болезневротных организмов, которые могли там процветать. Мы спорили практически обо всем – даже о коммунизме! Хотя, как вы понимаете, тут и спорить не о чем. Я лишь дала Лие разумный совет дважды подумать, прежде чем ехать в Анголу, ведь марксисты полностью захватили ее.

– Мбунду ^[129] и конголезские племена давно ведут там гражданскую войну, Рахиль. Агостиньо Нето привел мбунду к победе, поскольку имел широкую народную поддержку.

– К твоему сведению, сам доктор Генри Киссинджер говорит, что Нето и те, кто с ним, – последователи Карла Маркса, а их противники настроены проамерикански.

– Ты только представь, – сказала Лия, – мбунду и народы Конго воевали друг с другом на протяжении последних шестисот лет, и только теперь доктор Генри Киссинджер выяснил причину: Конго – за Соединенные Штаты, а мбунду – последователи Карла Маркса.

– Ха! – воскликнула Ада. Это был фактически первый произнесенный ею за день слог. Теперь она разговаривает, но словами не разбрасывается.

Ада сидела сзади, мы с Лией – впереди. В основном вела машину я, поскольку я к этому привычна. Приходилось сбрасывать скорость задолго до знака «Стоп», потому что водители в Восточной Африке были такими же безбашенными, как в Браззавиле. Было трудно сосредоточиться на дороге, когда мои сестры давали мне популярный урок мировой демократии.

– Вы, конечно, можете смеяться, – произнесла я, – но я читаю газеты. Рональд Рейган оберегает нас от социалистических диктаторов, и вы должны быть ему за это благодарны.

– Социалистических диктаторов? Например?

– Не знаю. От Карла Маркса. Это он все еще руководит Россией?

Ада так хохотала на заднем сиденье, что я испугалась, как бы она не опи́салась.

– Ох, Рахиль, Рахиль, – вздохнула Лия. – Позволь мне преподать тебе маленький урок политологии. Демократия и диктатура – политические системы; они зависят от того, кто правит страной. Социализм и капитализм – системы экономические. Они зависят от того, кто владеет богатствами твоей страны и кого надо кормить. Соображаешь?

– Я не говорила, что я большой знаток. Только сказала, что читаю газеты.

– Ладно, давай возьмем, например, Патриса Лумумбу. Бывший премьер-министр Конго, его партия выиграла всенародные выборы. Он был социалистом, верившим в демократию. Потом Лумумбу убили, и ЦРУ заменило его на Мобуту – капиталиста, верящего в диктатуру. В марионеточном спектакле американской истории это – счастливый конец.

– Лия, к твоему сведению, я горжусь тем, что американка.

Ада усмехнулась, а Лия хлопнула себя по лбу.

– Как ты можешь так говорить? Ты же больше чем полжизни ногой туда не ступала!

– Я сохранила свое гражданство. Каждое Четвертое июля я вывешиваю в баре американский флаг.

– Впечатляет, – заметила Ада.

Мы ехали по главной грунтовой дороге вдоль побережья, направляясь к Того. Вдоль залива тянулись обширные пляжи с пальмами, колыхавшимися под ветром, на фоне белого песка вырисовывались фигурки голых черных детишек. Как на красочной открытке. Мне хотелось закончить этот нелепый разговор и просто получать удовольствие. Почему Лие нужно постоянно зудеть?

– Если хочешь знать, Лия, – сообщила я, просто чтобы подвести черту, – твой драгоценный Лумумба, придя к власти, стал бы таким же отвратительным диктатором, как все они. Если ЦРУ и другие избавились от него, то сделали это во имя демократии. Ни одна живая душа не станет против этого возражать.

– Живая? – вклинилась Ада. – А что бы сказали мертвые?

– Послушай, Рахиль, – продолжила Лия, – ты не понимаешь. При демократии Лумумба сумел бы дольше двух месяцев пробыть главой государства. Конголезский народ получил бы возможность решить, нравится он ему или нет, и если нет – сместить его.

– Эти люди ничего сами решать не могут! – возразила я. – Клянусь, моя кухарка до сих пор не в состоянии запомнить, какой сковородой пользоваться для приготовления омлета! Ради Бога, Лия, тебе не хуже, чем мне, должно быть известно, какие они.

– Да, Рахиль, потому что я замужем за одним из них.

Я постоянно забывала об этом.

– Ладно, лучше мне помолчать.

– Как обычно, – вставила Ада.