Более того, этот суд затронет не только людей, живущих в день его свершения. Он затронет как живых, так и мертвых. Именно еврейские апокалипсисты развили идею о том, что в конце времен произойдет воскрешение мертвых, во время которого все люди, жившие когда-либо, вернутся в свои тела и будут возвращены к жизни для того, чтобы предстать перед судом. Те, кто был на стороне Бога и страдал, будут навечно вознаграждены; те же, кто был на стороне зла и стал богатым и влиятельным, будут обречены на вечные муки. Следовательно, никто не должен думать, что может поддерживать силы зла, получать из этого выгоду и, как следствие, процветать, после чего умереть и остаться безнаказанным. Никому это не сойдет с рук. Бог воскресит из мертвых каждого, и нет никакой возможности задобрить или остановить его.
Как мы видим, апокалиптический взгляд на мир был своего рода иудейской теодицеей (богооправданием), объяснением тому, почему так много страданий в мире, управляемом добрым и могущественным Богом. По каким-то загадочным причинам Бог потерял контроль над этой эпохой в пользу сил, принесших столько несчастий и страданий. Но в итоге Божья воля восторжествует и добро победит. Согласно этой точке зрения, решающее слово остается не за силами зла, а за Богом. И смерть не конец истории. После смерти последует новая жизнь и вечная награда для тех, кто сохранил веру и в результате страдал во имя ее. Но когда же произойдет этот поворотный момент в истории, эти катастрофические разрушения сил зла, это последнее восстание из мертвых?
Идея воскрешения — апокалиптическая идея, не существовавшая до того, как апокалипсисты начали развивать эту мысль в годы, предшествующие Маккавейской войне. Движущей силой этой идеи было желание оправдать Бога (теодицея). Воскрешение мертвых могло оправдать всю боль и страдания этого мира, причиненные, в частности, и избранному народу. Эти страдания были временными. Но Бог скоро наградит Своих людей, подняв их из мертвых и даровав им вечную радость и покой. Грешники же будут воскрешены телесно, чтобы терпеть вечные муки.
Мы ничего не слышали об этой идее воскрешения до Даниила (см.: Пророчества Даниила, 12: 1–3). Когда ранее в Еврейском Писании людей поднимали из мертвых, — например, при помощи чудес Илии и Елисея в Первой и Второй книгах Царств, — подразумевалось, что они умрут снова. Другими словами, их оживили. Но их тела не стали бессмертной материей, способной жить вечно.
Идея воскрешения в конечном итоге стала основополагающим понятием иудаизма и основной темой для авторов Нового Завета, которые сами были апокалипсистами. Когда ранние христиане говорили о том, что Иисус восстал из мертвых, они не имели в виду, что Его оживили. Речь шла о том, что Он воскрес — получил бессмертное тело, которое больше не умрет. Фактически можно сказать, что, не имея апокалиптического взгляда на мир, ранние последователи Христа не назвали бы Его возвращение к жизни «воскрешением», так как до апокалипсизма не существовало такого понятия.
Еврейские апокалипсисты считали, что на тот момент уже жили на закате времен. Дела обстояли настолько плохо, насколько это вообще возможно. Силы зла свирепствовали, и ничто их уже не сдерживало. Но Бог достаточно терпел. И скоро Он должен вмешаться, чтобы свершить свой великий суд. Это должно произойти очень скоро. Этот момент совсем близко. Люди, страдающие во имя праведности, должны держаться и оставаться верными своему Богу. Страдать им осталось не так долго. Бог, или его небесный судья, посланный из рая, скоро должен появиться и наградить людей за то, что те оставались верующими до самого конца. Им просто надо потерпеть еще немного. Вот в чем заключается откровение Божье.
Примерно во время власти Селевкидов над Иудеей, в дни правления Антиоха Епифана, начало зарождаться течение, которое заключало в себе апокалиптические взгляды подобного рода. Собственно, именно в это время началось написание еврейских апокалипсисов. Термин «апокалипсис» относится к литературному жанру (так же как эпические поэмы, новеллы являются жанрами, так же и апокалипсисы). Есть разница между апокалиптическим взглядом на мир (апока-липсизм) и литературным жанром, который лучше, чем какой-либо другой, выражает его (апокалипсис). Я веду к тому, что иудей мог быть апокалипсистом, но не написать произведения, которое бы мы определили как апокалипсис (но любой, написавший апокалипсис, считался бы апокалипсистом), — так же как множество марксистов, ни разу не писавших «Манифест коммунистической партии».