Библиотечный шпион

Однако на следующее утро у подъезда Аву поджидал не Джеймс, а Альфи, облаченный в кофейного цвета пальто и шляпу в тон. В такой официальной одежде он походил на ребенка, примерившего родительский гардероб, и впечатление только усилилось, когда он застенчиво помахал Аве рукой.

– Доброе утро, Альфи, – улыбнулась Ава, подходя ближе, стараясь не обращать внимания на укол беспокойства. – С Джеймсом все в порядке?

– Конечно, – усмехнулся тот. – Его отправили с особым поручением, и вряд ли он вернется раньше, чем через несколько месяцев. Мне велели присматривать за вами в его отсутствие. – Он смущенно дернул уголком рта. – Если, конечно, вы согласны и вас это устраивает.

– Но почему так срочно? – не дала ему сменить тему Ава. – Он знал, что уезжает?

– Джеймсу доверяют другие задания, нежели нам, – ответил Альфи таким тоном, что Ава поняла – больше она от него ничего не добьется. Но перестать ломать голову над внезапным исчезновением Джеймса она не могла. Куда он уехал и чем будет заниматься так много времени?

И как это связано – если вообще связано – с Лукасом?

Глава двадцатая Элейн

Вывести Сару и Ноя из города в лес, к макам, не представляло труда. Их поддельные документы были сделаны на совесть, плюс перемещаться им предстояло вечером, так что если бы их кто-то остановил, то вряд ли бы заметил в удостоверениях нечто подозрительное. В первую очередь Элейн беспокоила Сара – неважно, насколько спокойно ей жилось в доме Манон, затравленное выражение не покидало ее глаз, взгляд постоянно бегал, пытаясь вовремя заметить угрозу, а сгорбленные плечи словно хотели сделать саму Сару и ее сына как можно более незаметными. Никакое усилие воли не могло искоренить эту привычку, она въелась в кости от необходимости все время быть начеку и готовым бежать – из убежища, которое раскрыли, от человека, которого заподозрили в коллаборационизме – улыбающегося старика с трубкой в кафе или доброго учителя младших классов.

Вечер, когда Саре и Ною предстояло отправиться в путь, наступил быстро. Они пришли на склад и втроем с Элейн ждали посредника из Сопротивления, который должен был отвести их к макам. Но когда посредник наконец появился, сердце Элейн ухнуло куда-то вниз.

Это был Этьен.

Правда, он совсем не походил на того Этьена, которого она знала: его кожа приобрела желтоватый оттенок, стала тонкой, как пергамент, он не брился несколько дней и, судя по еще более заметным, чем раньше, синякам под глазами, толком не спал уже несколько недель.

В его взгляде, когда он посмотрел на Элейн, стояло выражение боли и сердечной муки. Они дурно расстались в прошлый раз, и та встреча время от времени всплывала в памяти Элейн, например, когда какой-то звук вырывал ее из глубин сна, и бешеный стук сердца подстегивал не менее бешеный бег мыслей в предутренние часы очередной бесконечной ночи.

Они приветствовали друг друга кивком, скрыв свое истинное отношение под маской учтивости.

Когда они вышли на стылый февральский воздух, под ночное небо, темное, как толстый бархат, Этьен заговорил первым.

– Тебя арестовало гестапо.

Кошмарные воспоминания от встречи с Вернером снова нахлынули на Элейн – набор зловещих инструментов, ужас при мысли о тех муках, которые они могут причинить, и выворачивающая наизнанку неизвестность: хватит ли у нее сил молчать или нет.

Она кивнула и напряглась в ожидании обвинений или взрыва гнева по поводу того, как многим она рисковала. Но вместо этого Этьен потер затылок и на миг прикрыл глаза.

– Слава богу, теперь ты в безопасности.

– Вообще-то благодарить нужно Николь, – отозвалась Элейн.

– Кстати, это я порекомендовал тебя в команду Марселя.

– Правда? Почему?

– Я знал, что рано или поздно ты придешь в Сопротивление, – тень от шляпы скрывала выражение лица Этьена, – и подумал, что так ты будешь в большей безопасности. Я обещал Жозефу всегда и везде приглядывать за тобой.

И внезапно стало понятно, почему Марсель взял Элейн в типографию, хотя всех ее умений хватило только на то, чтобы неплохо обращаться с «Ронео». Многие люди умели работать с небольшими копировальными машинами, но Этьен обладал весом в Сопротивлении, в этом-то Элейн не сомневалась, даже если не видела проявлений его авторитета.

– Я сама виновата, – призналась Элейн. – Останься я на складе, все обошлось бы, но я вызвалась доставить газеты, тогда-то меня и поймали.

Плечи Этьена немного расслабились, и молчание между ними стало куда более уютным.

– Ты ведь знаешь, что Жозеф беспокоился только о твоей безопасности, – сказал Этьен. – Именно поэтому он так настаивал, чтобы ты держалась от нас подальше.

Мимо них прошла группа немецких офицеров под ручку с женщинами, разодетыми в шелк и меха. Мужчины даже не заметили Элейн и Этьена, слишком сосредоточенные на своих ослепительных дамах. Собеседники умолкли и молчали до тех пор, пока компания не отошла подальше, оставив позади шлейф цветочных ароматов.