Библиотека, или Музей книг

Вергилий горячился. Харон качал головой. Не нужно было быть знатоком древнегреческого языка, чтобы уловить главное. Тут с Хароном начали происходить странные вещи. Глаза его расширились, а смуглое и морщинистое лицо стало светлеть и разглаживаться. Просто какой-то Голливуд! Как такое могло случиться? А главное – почему? Эту метаморфозу вызвал Цербер, который вышел из-за огромного камня и вальяжно шествовал к нам. Так ходят вельможи, которые всех считают своими холопами. А может быть, так оно и было в Аиде, где Цербер был весьма высокопоставленной особой.

Харон поклонился. Теперь разговор принял другой поворот. Цербер что-то отрывисто гавкал на своем родном древнегречески-собачьем языке. Так командиры отдают команды. Харон услужливо кивал головой. Вергилию лишь изредка удавалось ввернуть словечко.

– Милости прошу на борт! Ну, чего же вы застыли, ребята? Никак не можете поверить?

Вергилий показал на ладью. Она была наполовину вытащена на берег, чтобы ее не унесло течением. Этому челну уже три тысячи лет, а может быть и больше. И до сих ор он исправно служит.

– «Спартак» – чемпион! – завопил Васька и первым ринулся к берегу, развив космическую скорость.

Может быть, он боялся, что ему не достанется места и придется вечно скитаться по кругам Аида? Оставим это на его совести. Или намеревался занять самое лучшее место.

– Леночка! Ваш выход! Дамы проходят первыми. Но некоторым товарищам это правило этикета чуждо.

Я галантно поклонился и чуть не махнул шляпой, которой, в прочем, у меня не было. Леночка поняла, что ее приглашают на посадку и благодарно поглядела на меня. Я никогда не забуду ее взгляд. Он как пепел Клааса стучится в сердце Уленшпигеля. И будет стучаться до тех пор, пока стучится мое любящее сердце. Как-то я неудачно выразился.

Чуть ли не бегом рванулась троица подельников. Но тут их ожидал полный облом. Сначала даже не могли поверить, что им придется остаться на берегу. Харон выставил весло как шлагбаум и не пропустил их к ладье. Они попытались оттолкнуть весло.

– Еще что за фокусы? – возмутился Большой Василий. – Ты чего, дед, берега попутал?

– Про вас уговора не было, – хмуро проговорил Харон. И оттолкнул их подальше. – Давай!

Легко отодвинул их веслом от берега. А то еще сдуру бросятся вплавь. А это противопоказано для здоровья. И для жизни. А впрочем, они и сами понимали это. Огненная река!

– Да мы все вместе! – закричал Большой Василий. – Я, ты, он, она – вместе дружная семья!

– Ничего подобного! – пророкотал Харон. – Вы из другой компании. Или чтобы было понятней, из другого полиса. Проникли вы сюда другим путем. Незаконным. Можете тем же путем возвращаться назад. А через реку я вас не повезу. Так что отходите! Не доводите меня до греха! А то я могу этим веслом погладить по бокам. Мало не покажется.

Большой Василий взвыл. Вергилий был для них последней надеждой. Не Цербера же умолять? Вергилий отвел взгляд. И не глядел на них. Может быть, он и жалел их.

– Тут я бессилен. Мне поручили только этих троих ребят. Харона уговорить невозможно! Он не уговариваемый. И вы лучше с ним, ребята, не связывайтесь. Себе дороже!

– Босс! Слышь-ка! Я что хочу сказать? Я вот тут подумал и вспомнил. Ну, чего ты отвернулся?

Стас дернул Большого Василия сзади. Большой Василий даже не повернулся. Он был зол.

– Со мной как-то было такое. Тоже не пускали. Ну, пошел я в игровые автоматы игрануть…Я раньше этим делом очень увлекался. Хорошо, что их потом запретили. А то бы…

– Пошел ты со своими историями! – отмахнулся Большой Василий. – Задолбал ты ими!

– Да куда идти-то? Тут сильно-то не разойдешься. Ну, вот, значит. Пошел я игрануть. А меня не пускают в этот зал. Такой амблаюга стоит на входе и не пускает. Пшел, мол, отсюда! Нет, мол, свободных автоматов и всё. Все места заняты. Иди, мол, гуляй! Я ему полкосаря дал, он меня и пропустил. Правда, я тогда всё проиграл. Я вообще всегда проигрываю. Даже бабушкину дачу проиграл. Правда, дом уже на даче сгнил. И развалился. И бабушка ничего там не садила. Старая была. Ей было тяжело ездить. Она даже и не знает, что я продал ее дачу. А то было бы вони выше крыши.

– И чо? – спросил Большой Василий. – Зачем ты это рассказал? Лишь бы рассказать?

– Ничо! – Стас пожал плечами. – Рассказать что ли нельзя? Всем можно, а мне нельзя?

– Ты зачем мне это рассказал, упырок? Тут вопрос о жизни и смерти, а он со своими историями! Дачу какую-то приплел. Да гори она синима пламенем твоя дурацкая дача!

– А чо? И сгорит невелика потеря. Я ее все равно проиграл. Новые хозяева, наверно, ее сами спалили.

– Придурок! – вздохнул Большой Василий. – Как тебя еще назвать? С кем приходится дело иметь.

– Кто придурок? – спросил Стас и огляделся вокруг. Наверно, он надеялся увидеть придурка. Но таковых не обнаружил. – Босс! Так ты скажи, кто тут придурок-то?

– Я! – рассвирепел Большой Василий. – Ты заткнешься, в конце-то концов или нет?