Библиотека, или Музей книг

– А я тебя, босс, умным считал. Ты же голова! Всегда что-нибудь такое замутишь, хоть стой, хоть падай. А сейчас ты пытаешься убедить меня, что ты придурок. Всё равно мне не верится. Ты уж прости, если что не так. Я же бухну, как всегда, не подумавши.

Завыл Большой Василий. Обхватил голову руками и закачал ею из стороны в сторону.

– Ну, мы отчаливаем или на клоунов этих будем смотреть? – крикнул Васька, подпрыгивая. Махнул Харону. – Эй, дед! Тебя одного ждем! Давай дуй сюда со своим коромыслом

– А ведь это идея! – воскликнул Большой Василий. – Коррупция и взяточничество неистребимы! Хоть в той жизни, хоть в этой загробной. Надо ему что-то дать, чтобы он не отказался.

– Что мы ему дадим, если на нас даже одежды нет? – удивился Стас. – Может быть, кто-нибудь пожертвует почкой? Эй, пацаны! Выручайте! У кого лишняя почка? Ну?

Внимательно огляделся. Да! На них были трусы и кроссовки. Трусы древние греки не носят. Китайские кроссовки Харон тоже не возьмет. У него вон какие классные котурны! Покруче любых лабутенов! Почему таких не продают в супермаркетах? Модницы расхватали бы в мгновение ока. Я представил городскую улицу.

У Стаса на груди висела камера. Классная полупрофессиональная камера, которая досталась ему от старшего брата. Тот подарил ему на день рождения. Большой Василий скомандовал:

– Снимай! Дай сюда! Ну, чего ты застыл как соляной столп? Снимай давай камеру! Оглох что ли? У нас ничего не осталось, кроме этой камеры. Так что снимай! Поживее!

– Я лучше трусы сниму! А камеру никогда! – заявил Стас, прикрывая камеру руками. – Я даже девчонки не постесняюсь, хотя я очень стеснительный и уважаю девушек. Руки прочь от камеры! Подарки нельзя перепроподаривать! Это от старшего брата!

– Камеру сюда дай, идиот! Ты голову-то включай! Совсем что ли, подудурок, рехнулся?

Большой Василий шагнул к Стасу и сжал кулаки, выбирая, куда лучше ударить, если он будет упрямиться. Кажется, сейчас мы станем зрителями очередной потасовки.

– Наши деньги, яхты, «гелендсвагены», средиземноморские круизы – всё здесь! И ты это хочешь забрать? Камеру я не отдам! Только через мой труп! И даже через мой труп не отдам!

– Послушай! Станислав! Ты же разумный парень! Я всегда тебя глубоко уважал и уважаю.

Большой Василий положил руку ему на плечо и заглянул в глаза. Что он там увидел? Ненависть? Любопытство? Стас, скорей всего, таких комплиментов в свой адрес не слыхал.

– Харон уже идет к ладье. Сейчас они отчалят. Мы навеки останемся в Аиде. Ты этого хочешь? Черти нас тут же схватят и потащат в котел с кипящей смолой или нечистотами.

Он положил вторую руку ему на плечо. Стас даже чуть присел, как будто на его плечи взвалили мешок.

– Сюда дай камеру! – улыбнулся Большой Василий. – У тебя еще будут камеры. Давай!

– Зачем? – удивился Стас. – Я же уже сказал тебе, что с камерой не расстанусь ни за какие коврижки.

Стас прижал камеру к животу, как будто хотел ее там спрятать от Большого Василия. Большой Василий продолжал улыбаться. Но чувствовалось, что всё у него внутри кипит.

– Дадим взятку Харону! И причем надо дать так, чтобы он не отказался, взял наверняка.

– Камерой? Взятки дают деньгами и породистыми щенками. Ты когда-нибудь слышал, чтобы давали взятку камерой? То-то же! Камерами взятки не дают. И нечего!

– А чем? Трусами? Или у тебя есть косарь? Даже, если и был, то Харону он даром не нужен. В Аиде деньги не нужны. Надо дать что-то такое Харона, чтобы он принял наш дар. Ну, пойми ты в конце концов! Если бы у нас было еще что-то, разве стал бы я речь заводить о камере

– Ты чо, Вася? Нельзя, Василий! Я оскорблю тем самым своего старшего брата. Он мне никогда такого не простит.

Он впервые назвал босса по имени. Надеялся вызвать в нем сочувствие и понимание? Разговор затягивался. И Большому Василию стоило немалого труда сдерживать себя.

– Тебе это камера не нужна, если мы останемся навечно здесь. Сейчас главное попасть на землю. Ну, Стас! Что же я уговариваю тебя, как маленького? Ты же сам всё понимаешь.

Стас задумался. Он уже не раз проклял себя за то, что согласился на эту авантюру и уже убедился, что никаких богатств она им не принесет. А теперь вот лишался и последней ценной вещи.

– Другого выхода нет. Он прав наш всегда правый босс. Он прав, даже когда не прав.

Это уже Влад. Он тоже подошел к Стасу и, как Большой Василий, положил ему руки на плечи. Какая трогательная картина маслом! Дружба – фройндшафт на все времена!

– И на жмуриках заработаем на хлеб с маслом. Я домой хочу. А ты не хочешь, Стас? Если тебе здесь понравилось, можешь оставаться. Вольному воля, а спасенному – Аид.

– Ну, почему всё так всегда? – воскликнул в отчаянии Стас. – Сплошная непруха! Черная полоса! Ухватишь птицу счастья за хвост, а она тут же выпорхнет и помашет тебе крылышками. И поминай, как звали. Ведь вроде всё так удачно складывалось. Сколько в этой камере бабла!

– Всё, Стас! Сейчас они отчалят, и мы останемся на берегу этой чертовой реки. Тогда снимай, сколько угодно! У тебя впереди вечность. Чертям должны понравиться твои клипы.