Билет на вчерашний трамвай

— Не буду, не буду. Успокоилась? Вот и умничка. Пойдём, поработаем ещё часок — и я тебя до метро провожу. Дальше, извини, не могу. У меня регистрации нет.

Я вышла в своём Отрадном и направилась к дому. Настроение было поганое. Мало того, что сегодня ни одного заказа не выгорело, так ещё и Женя этот. Почему-то в тот момент я ненавидела его так, словно именно он был причиной всех моих проблем.

Домой идти отчаянно не хотелось.

Там меня ждал сын.

Который непременно спросит: «Мам, а что ты мне принесла?» А я отвечу: «Сегодня — ничего», а потом прижму его к себе и зареву, как дура.

Мне стало очень жаль себя.

Я глубоко вдохнула, расправила плечи и взялась за ручку подъездной двери.

— Ксюша?

Вздрогнула и обернулась.

За моей спиной стоял Женя и протягивал букет роз.

— Извини. Я вёл себя бестактно. Могу я как-то исправить свою оплошность?

Я машинально взяла цветы и спросила:

— Ты что тут делаешь? Он пожал плечами.

— Тебя жду. Адрес твой в анкете посмотрел. Боялся, что не успею приехать раньше тебя.

— Ну, извиняйся тогда. Женька склонил голову набок.

— Подари мне этот вечер. Только один. Прощение надо заслужить делом, а не словами. Согласна?

Я вспомнила сына. Его мордашку. Его пухлые ручонки. Которые сейчас будут гладить меня по щекам. Голосок, который через минуту спросит про подарок, которого у меня нет. И ответила:

— Хорошо. Один вечер. И все.

Может, не будь я тогда такой расстроенной и уставшей, вернула бы ему цветы и пошла домой.

А утром как ни в чем не бывало снова отправилась бы продавать ненавистный «Лактофайбер» и курить с Пашкой на лестнице.

Но фарш невозможно провернуть назад…

Почти три недели мы с Женькой скрывали от окружающих наше близкое знакомство. Как мне казалось, очень удачно скрывали. Пашке-Рыжику так не казалось, но он, разумеется, молчал. И похоже, дулся на меня.

Я приходила на работу, выполняла свои обязанности, а в тех редких случаях, когда Женька заходил к нам в барак, подчёркнуто не обращала на него внимания. Но оказалось, что конспиратор из меня хреновый…

— Ксеня, зайди к Ирине. Она сейчас звонила… — испуганно сказала Вера Захаровна, опустив на рычаг телефонную трубку.

Я встала, прилепила над своим столом стикер с номером телефона очередного страждущего исцеления клиента и по пути заглянула в Пашкин отсек. Он меня не видел, потому что снова изображал старого импотента, который волшебный образом превратился в пахаря-трахаря.

Что ж, придётся идти, не спросив дружеского совета.

Я вышла в коридор и постучала в соседнюю дверь:

— Можно?

— Входи.

Ирина сидела за столом, который на этот раз не был завален бумагами. И коробки отсутствовали.

— Я тебя предупреждала? — тихо, с нескрываемой яростью спросила начальница.

— О чем? — Я решила потянуть время, хотя уже знала, что мне сейчас скажут.

— Я просила тебя не разочаровывать меня! — Ирина повысила голос. И допустила большую ошибку. Терпеть не могу повышенный тон.

— На полтона ниже! — процедила я сквозь зубы, понимая, что сейчас мне тоже придётся поорать.

— А ты мне тут не вякай, соска трёхрублёвая! Я тебя предупреждала, что ты сюда работать пришла, а не рожей торговать! На Кямрана я ещё глаза закрывала, но мой сын… Шваль подзаборная!

— Валерьянки выпей, старая истеричка. У тебя климакс. К участковому гинекологу пора на учёт вставать, а ты все морщинами своими трясёшь над малолетками! Глаза разуй, дура. Кому ты нужна, банан сушёный? Лимитчика какого-то из обезьянника вытащила за пятихатку, отмыла, на работу устроила — вот он тебе жопу и лижет.

Ирину перекосило:

— Мой сын таких, как ты, три вагона перетрахал! И ты ко мне в родню не набивайся! Я вас, сук предприимчивых, за километр вижу! Учти, ни ты, ни твой ублюдок в мою семью никогда не войдут!

И вот тут меня словно дёрнули за кольцо. Я подлетела к начальнице вплотную и выплюнула в её искажённое злобой лицо:

— Я своего сына от законного и любимого мужа родила, а не от дворника-алкаша, которому ты давала за московскую прописку! И завали свой ковш, пока я тебе зубной протез не сломала. Женя твой меня не трахает. Это я его трахаю. И буду трахать. Пока мне не надоест. Попробуй запрети ему со мной общаться. Ну? Сказать, куда он тебя пошлёт, мамаша хренова?!

— Сука! — завизжала Ирина.

Я сделала шаг назад, заправила за ухо выбившуюся прядь волос и, широко улыбаясь, показала бывшей начальнице средний палец.

В том, что я тут больше не работаю, можно было не сомневаться.

— Чтобы в пять минут собрала свои шмотки и выкатилась отсюда! — крикнула мне вслед Ирина, но я уже закрыла за собой дверь.

В коридоре, что было совершенно предсказуемо, я наткнулась на Женьку.

— Орала?

— Ну, да. Было малость.

— Выгнала?

— Само собой. Сейчас пойду рыдать.

— Иди в офис, я к ней зайду. И он вошёл к матери в кабинет.

А я осталась греть уши под дверью.