Билет на вчерашний трамвай

— Ещё как, — согласилась я. — Димка только на новую работу вышел, ему через месяц теперь заплатят. Живём только на мои деньги… Да, подкузьмил мне Шубин… Ладно. Я знаю, что ты хочешь сказать.

Обернулась и посмотрела на Серёжку. Он недоверчиво спросил:

— А можно?

Я выбросила в форточку второй окурок.

— Нужно. У меня семья. Мне её кормить надо. И у тебя дома жена. Работаем по старой схеме: два заказа Шубину — один налево, себе в карман. А что делать, Сереженька? Кушать все хотят…

Мартынов постучал по столу кончиками пальцев, а потом попросил:

— Дай мне сигарету…

Некурящий Серёжка на моей памяти попросил закурить второй раз… Стало быть, работаем налево. Вот такая логика, блин.

«Я не хочу умирать»

Будильник зазвонил в семь утра. Я сунула руку под подушку, выключила звук и толкнула в бок Димку:

— Вставай, Дюшку в садик отводить… Генри не пошевелился. Я толкнула сильнее.

— Дим, хватит спать, вставай уже!

Тело шевельнулась, и из-под одеяла раздался Димкин голос:

— Зай, я что-то встать не могу… Я разозлилась.

— Тебя что, парализовало после вчерашнего? Говорила тебе: не умеешь пить — пей молоко! Вставай уже, я пошла Дюшку будить.

Димка схватил меня за руку сухой и очень горячей ладонью.

— Ксень, мне плохо…

Я вскочила, включила свет. Генри зажмурился, а я уже спрыгнула с кровати, присела возле него на корточки и дотронулась губами до его лба.

Жар. Сильный.

Градусник нашёлся почти сразу, что вообще-то странно. Никогда не могу найти его, когда он нужен. Протянула его Димке и скомандовала:

— Меряй температуру. Я сейчас Андрюшку в сад на такси закину и вернусь. Будем тебя лечить.

В темпе вальса я подняла сына, отволокла сонную тушку в ванную, умыла, натянула шортики и футболку и кинулась в спальню. Димка безучастно лежал под одеялом и тяжело дышал. Я вытащила у него градусник. Тридцать девять и семь. Приехали… Только этого мне сейчас не хватало… Снова опустилась на корточки у кровати, поцеловала Димку в щёку.

— Все будет хорошо, солнышко. Сейчас Дюшу отвезу и вернусь. Полежи тут пока один. Вот тебе две таблетки аспирина, выпей сразу. Я приеду — разотру тебя водкой. Хоть температуру тебе собьём. Не забудь позвонить на работу, предупредить, что заболел.

Генри приподнялся на локте.

— Нет, Ксюш, я пойду на работу. Я только две недели там отработал — какой сейчас больничный? И так ни копейки в дом не приношу…

Я легонько толкнула его обратно на подушку.

— Помнишь, как я ходила на работу со своим артритом? Месяц ходила. Пока не свалилась, как мешок с ветошью. А потом ещё четыре месяца овощем лежала. И неизвестно, что бы со мной дальше было, если бы не ты… А врач мне тогда сказал, что, если бы я пришла к нему раньше, а не переносила начало болезни на ногах — он бы меня за две недели вылечил. Так что не наступай на те же грабли. Лечись. Потом может хуже быть.

Я быстро поднялась и, не давая Димке ответить, вышла из комнаты, взяла за руку Дюшку и поехала с ним в садик. Когда я вернулась, Димы дома не оказалось.

Я достала телефон и отправила ему сообщение: «Паразит!» Через полминуты пришёл ответ: «Я тебя тоже люблю. Не волнуйся, все будет хорошо».

Телефон разрывался.

— Ксюша? Здравствуй, моя хорошая. Нам бы заказик сделать…

— Здравствуйте, Софья Павловна, давно вас не слышала. Как ваше давление?

— Плохо, Ксюшенька, плохо. Возраст у меня уже такой…

— Ну не надо, Софья Павловна. В сорок лет все ещё только начинается.

Смех в трубке.

— Деточка, мне уже пятьдесят семь!

— Да вы что?! — ахаю. — Никогда бы не подумала, честное слово! Так чем я могу помочь? Я про заказ…

— Записывай, детка…

Мартынов сидел напротив, раскладывая стопки прайсов, которые сегодня предстояло развезти по офисам потенциальных клиентов.

Я положила трубку и пододвинула Серёжке заказ с листочком.

— Серёж, позвони в «Бонус», выпиши у них материалы и отправь Руслана к Софье. Документы я сейчас напечатаю.

Мартынов подгрёб к себе листок.

— Что-то случилось? Ты вся какая-то нервная.

— Угу, — кивнула я. — У меня Димка заболел. Температура высокая, а он на работу ходит как ни в чем не бывало. Третью неделю уже… Лечу его, лечу, таблетками пичкаю, а ему все хуже и хуже Не ест ничего, похудел, глаза больные. Меня не слушается совсем.

— Врача вызывали?

— Какое там! С утра вскочит, кофе хлебнёт, и бегом на работу. Не допросишься к врачу зайти.

Мартынов сунул прайсы в большой пакет и написал на нем «Марьино».

— Поедешь сегодня? — кивнула я на пакет.

— Куда ж я денусь-то? — тяжело вздохнул Серёга. — Пока весь район не обойду — спать не лягу. Блин, ещё Шубин на меня волком смотрит…

— Забей. Со мной он вообще сквозь зубы разговаривает. Мы входим в график в этом месяце?

Серёжка заглянул в свой компьютер.

— Почти входим. Тысяч пять-десять не дотягиваем. Как думаешь, будет орать?

— Будет, конечно. Это ж минимальный график. По нему мы в ноль выйти должны. С нашей минимальной зарплатой в четыреста баксов.

— Не, не получим мы четыреста.

— Ну, от Шубы не получим — сами заработаем. Не дрейфь!