Биография Бога: Все, что человечество успело узнать

В новой волне секуляризма некоторые усматривали реализацию рационального этоса Просвещения. Другие же восприняли 1960-е годы как конец Просвещения и начало «постмодерна». [974] Вещи, доныне считавшиеся самоочевидными, оказались под вопросом: христианские учения, подчинение женщин, структуры социальной и нравственной власти. Возник и новый скептицизм относительно роли науки, веры в прогресс и просвещенческий идеал рациональности. Критиковались такие дихотомии, как ум/тело, дух/материя, разум/чувства. Начали обретать голос и освобождение те, кто в Новое время был оттеснен на обочину жизни: женщины, гомосексуалисты, негры, колонизированные народы.

Слово «атеист» уже не воспринималось как оскорбление. Сбылось предсказание Ницше: идея Бога умерла. Впервые атеистами себя стали называть не передовые ученые и философы, а самые простые люди. [975] (Подчеркнем: называть именно себя , а не кого-либо еще!) Они не вдавались в изучение научных и рациональных доводов против бытия Божьего: для многих европейцев Бог стал просто неактуален. Как объясняют политические философы Антонио Негри и Майкл Хардт:

...

Негативность современности не принадлежит какой-либо трансцендентной сфере, она составляет нашу суровую реальность: великие патриотические сражения Первой и Второй мировых войн, поля смерти под Верденом, печи нацистских концлагерей, мгновенное уничтожение тысяч людей в Хиросиме и Нагасаки, ковровые бомбардировки Вьетнама и Камбоджи, бойни от Сетифа и Соуэто до Сабры и Шатилы, а список все продолжается и продолжается. И нет такого Иова, который мог бы вынести все эти страдания! [976]

Вера стала восприниматься как враг мира. В своей песне Imagine («Представь себе») Джон Леннон мечтал о мире, в котором нет ни рая, ни ада («над нами – только небо»). Возникло ощущение, что устранение Бога избавит мир от множества проблем. Конечно, оно было наивным: многие конфликты, за урегулирование которых боролись миротворцы, были вызваны секулярным национализмом, стремлением к мировому господству или нарушением баланса политических сил. Однако религия и впрямь была причастна ко многим бедам: в Северной Ирландии и на Среднем Востоке она служила как национальный или этнический маркер. К ней апеллировали политики. Да и вообще было очевидно, что спасти мир ей не удалось.

Столкнувшись с «суровой реальностью», небольшая группа американских теологов создала своего рода «христианский атеизм», возвещавший смерть Бога. Томас Элтайзер даже написал книгу под названием «Благовестие христианского атеизма» (1966): по его мнению, люди должны радоваться, ибо избавляются от рабства перед трансцендентным Тираном. Однако Элтайзер высказывался языком мистическим и поэтическим. Он говорил, что понятие «Бог» может снова стать осмысленным, но не ранее, чем мы пройдем через темную ночь души, боль оставленности и молчание. Прежде чем теология возродится, прежние понятия о божестве должны умереть. В книге «Секулярный смысл Евангелия» (1963) Пол ван Бюрен доказывал, что наука и технология аннулировали традиционную мифологию. Даже утонченная теология Бультмана и Тиллиха – явление старого, нежизнеспособного этоса. Следует отказаться от Бога и сосредоточиться на Иисусе из Назарета, освободителе, который «определяет, что значит быть человеком». [977] В книге «Радикальная теология и смерть Бога» (1966) Уильям Гамильтон рассматривал теологию смерти Бога как протестантство на современный лад: как Лютер вышел из затвора в мир, так современные христиане должны выйти из священного места, где некогда пребывал Бог, и обрести человека Иисуса в мире технологии, власти, денег, секса и города. Люди более не нуждаются в Боге; они должны сами решать мировые проблемы.

...

Как Лютер вышел из затвора в мир, так современные христиане должны выйти из священного места, где некогда пребывал Бог, и обрести человека Иисуса в мире технологии, власти, денег, секса и города.