Биография Бога. Все, что человечество успело узнать

Идея, что мироздание функционирует как часы, не могла не казаться привлекательной в эпоху политических потрясений. К своему «методу» Декарт, всю жизнь остававшийся добрым католиком, относился как к откровению от Бога. В благодарность он даже принес обет совершить паломничество в дом Богородицы в Лорето. А между тем философия-то его глубоко нерелигиозна: его Бог, столь ясный для него, был без пяти минут идолом, а медитация над мыслящим «я» вела не к кеносису, а к торжествующему утверждению своего «эго». В теологии Декарта нет благоговейного трепета: более того, он считал, что наука должна прогнать ощущение чуда. К примеру, в будущем люди будут смотреть на облака, не ожидая увидеть в них нечто необычное. [674]

...

К своему «методу» Декарт, всю жизнь остававшийся добрым католиком, относился как к откровению от Бога.

Посвятив свои «Размышления о первой философии» «ученейшим и славнейшим членам священного теологического факультета в Париже», Декарт написал следующие поразительные слова, что вопросы о Боге и душе он «всегда полагал» «двумя основными вопросами… кои надлежит доказывать скорее доводами философии (т. е. науки. – К . А. ), чем теологии». [675] Явно ожидая услышать одобрение, Декарт в мягкой форме проинформировал крупнейших богословов Европы, что они не компетентны судить о Боге! С этой задачей лучше справятся математики и физики. [676] И, представьте, теологи стали соглашаться. Это был роковой шаг. Отныне богословие мало-помалу станет перенимать чуждый ему «философский» или «научный» язык.

* * *

Даже тем, кто видел недостатки в «универсальной математике» Декарта, нравилось представление о механической вселенной, всегда и везде руководимой одними и теми же ясными законами. [677] Более того, механическую вселенную все больше стали воспринимать как модель общества. Граждане должны подчиняться разумному правительству, подобно тому как различные части вселенной соблюдают разумные законы научного Бога. Многих также увлекала идея научного метода, который непогрешимо приведет людей к мудрости и уверенности и сделает бытие Божье столь же ясным и необходимым, сколь и теоремы Евклида. Сомнения и колебания должны были уйти в прошлое.

В годы после Тридцатилетней войны, когда от религии многого не ждали, казалось, что лишь разум может обеспечить прочный мир. Немецкий философ Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716) был также дипломатом и неустанно трудился над сплочением новых национальных государств Европы. [678] Одним из его главных увлечений было создание универсального языка, основанного на математических принципах, который даст людям возможность четко и ясно изъясняться. Английский философ Джон Локк (1632—1704) считал, что религиозная нетерпимость, разделившая Европу, связана с неправильным представлением о Боге. Если людям предоставить возможность использовать свой разум, они придут к истине самостоятельно, поскольку природа свидетельствует о Боге. Дальнейшей нужды в откровениях, обрядах, молитвах и суеверных доктринах не существует. И если до Нового времени богословы постоянно предупреждали об опасности превращения Бога в идола, чисто человеческую проекцию, Локк писал:

...

И когда мы хотим образовать Идею , возможно более подходящую Высшему Существу, мы расширяем каждую из этих идей посредством идеи бесконечности и, соединяя их вместе, составляем свою сложную Идею Бога. [679]

Однако французский математик Блез Паскаль (1623—1662), человек страстно религиозный, вернулся к старой идее, что Бог сокрыт в природе и что бесполезно его искать там. [680] Более того, механическая вселенная безбожна, страшна и лишена смысла.

...