Биография Бога. Все, что человечество успело узнать

Эту историю можно рассматривать также как внешний знак смерти Бога, возвещенной Ницше. Чем объяснить страшное зло, которое мы видим в мире, созданном и управляемом, как предполагается, всеблагим Богом? Американский еврейский мыслитель Ричард Рубенстайн отказывается от этой концепции Бога. Он не предлагает евреям полностью отречься от своей религии: это значило бы предать собственное прошлое. Однако милый и приятный Бог либеральных иудеев выглядит простым болеутоляющим: он способен лишь притупить боль от жизненных трагедий, а не реально чем-то помочь. Поэтому Рубенстайн обращает внимание на Бога лурианской Каббалы, не способного контролировать мир, приведенный им к бытию. Мистики рассматривали Бога как Ничто, – и Освенцим вскрыл опустошительную пустоту жизни; созерцание же лурианского Эн-Софа может стать способом войти в первозданное Ничто, из которого все мы вышли и в которое возвратимся. [946] Однако британский еврейский теолог Луис Джейкобс считает иначе: беспомощный Бог Лурии не дает осмысленности человеческому существованию. Предпочтительнее классическое решение вопроса: Бог намного более велик, чем люди могут себе представить, и Его пути – не наши пути. Да, Бог непостижим, но люди должны довериться ему и сделать выбор в пользу смысла даже перед лицом бессмыслицы.

Показательна следующая история, происшедшая в Освенциме. Даже в концлагере некоторые узники продолжали изучать Тору и соблюдать праздники. Делали они это не из желания умилостивить разгневанное божество, а зная по опыту: так легче переносить ужас окружающей действительности. Но вот, одна группа иудеев решила судить Бога. При такой невыносимости страдания расхожие аргументы казались пустозвонством. Ведь если Бог всемогущ, он мог предотвратить Катастрофу. А если не предотвратил, значит, он либо не всемогущ, либо не благ. Узники вынесли Богу смертный приговор. Председательствующий раввин зачитал вердикт, а затем… спокойно объявил, что наступило время для вечерней молитвы. Представления о Боге приходят и уходят, но молитва, попытка обрести смысл даже в самых темных обстоятельствах, должна продолжаться.

...

Концепция, согласно которой Бог есть всемогущий Творец, Первопричина и сверхъестественная Личность, чье бытие доказуемо рациональными методами, – явление недавнее.

Идея Бога – лишь символ неописуемой трансцендентности и на протяжении столетий понималась по-разному. Но концепция, согласно которой Бог есть всемогущий Творец, Первопричина и сверхъестественная Личность, чье бытие доказуемо рациональными методами, – явление недавнее. Она возникла в эпоху более оптимистическую, чем наша, и отражает неколебимую убежденность в том, что научный разум объяснит все необъяснимое. Между тем Фейербах был прав: такой Бог – лишь проекция человеческого сознания, причем проекция, созданная в те времена, когда люди сделали колоссальный скачок в овладении природой. Однако не умерли ли надежды Просвещения в Освенциме? Изобретатели концлагерей впитали классический атеистический этос XIX века, который внушал им, что они – единственный абсолют. Сотворив кумира из собственной нации, они сочли необходимым уничтожать всех, кого считали врагами. В наши дни на возможности человеческого разума смотрят более трезво. Мы видели слишком много зла, чтобы легковесно повторять – впрочем, некоторые пытаются, – старые банальности вроде «Бог знает, что делает», «у Бога есть тайные и неведомые нам замыслы» или «страдание дает возможность проявить героическую добродетель». Современная теология должна бестрепетно смотреть в сердце мрака и быть готовой вступить в облако неведения.

* * *