Биография Бога. Все, что человечество успело узнать

Неудивительно негодование Докинза в адрес американских эволюционистов с их попытками запретить преподавание эволюции, а также сторонников новой квазинаучной философии, пытающихся возродить теорию Разумного Замысла (РЗ). Среди последних можно выделить Филиппа Джонсона, профессора права из Калифорнийского университета и автора книги «Дарвин под судом» (1991), биохимика Майкла Бихи, автора книги «Черный ящик Дарвина» (1996), и философа Уильяма Дембски, автора книги «Вывод о Замысле» (1998). Не все эти теисты изображают Бога Автором Замысла, но все они считают РЗ жизнеспособной альтернативой дарвинизму и говорят о сверхъестественном начале в творении как о чем-то научно подтвержденном. Однако, как отмечает Деннетт, теоретики РЗ не придумали экспериментов и не сделали эмпирических наблюдений, которые бы оспорили современный эволюционистский подход. Поэтому он заключает, что РЗ – это не наука. [1002] РЗ также совершает богословскую ошибку, вторгаясь в область науки. Миф и логос имеют разные сферы компетентности. Как мы уже видели, путаница между ними создает плохую науку и неадекватную религию. И все же, хотя недовольство Докинза креационистами и теоретиками РЗ понять можно, он ошибается в своем мнении, что фундаментализм есть явление типичное для религии вообще и христианства в частности.

Такой упрощенный подход свойствен фундаменталистской ментальности. Между тем Докинзу, Хитченсу и Харрису важно показать, что именно фундаментализм составляет ядро всех трех монотеистических религий. Их представления о Боге отличаются чрезвычайным буквализмом. «Гипотезу Бога» Докинз определяет следующим образом: « Существует сверхчеловеческий, сверхъестественный разум, который намеренно заду – мал и сотворил Вселенную и все, что в ней находится, включая нас ». [1003] Отталкиваясь от этой дефиниции, Докинз замечает, что в природе не видно следов «замысла». Однако он ошибается, полагая, что указанное им определение – самое что ни на есть обычное. [1004] И уж конечно, нельзя согласиться с его мыслью, что Бог – это научная гипотеза, позволяющая осмыслить результаты экспериментов и наблюдений. [1005] Лишь в Новое время теологи стали воспринимать Бога как научное объяснение, по ходу дела скатившись в идолопоклонство.

Новые атеисты отождествляют веру с бездумным легковерием. Свою книгу «Конец веры» Харрис начал писать сразу после теракта 11 сентября: дескать, хотите избавиться от терроризма, – избавьтесь от религии. Подобно Докинзу и Хитченсу, он отождествляет религию с «верой, не основанной на доказательствах», [1006] и считает ее аморальной. Наверное, не стоит удивляться, что веру он понимает как интеллектуальное принятие определенных тезисов: к сожалению, эта ошибка уже привилась в современном сознании. Однако вослед прежним атеистам Харрис объявляет веру корнем всякого зла. Казалось бы, верить, – что тут плохого? Но если человек слепо примет догму, что Иисуса можно «съесть в виде крекера», [1007] он поверит и в самые чудовищные вымыслы: что Богу угодно разрушение государства Израиль, или этническая чистка палестинцев, или теракт. Поэтому ни в коем случае нельзя верить в то, что не подтверждено эмпирическими методами науки. Недостаточно избавиться от экстремистов, фундаменталистов и террористов.

...

Свою книгу «Конец веры» Харрис начал писать сразу после теракта 11 сентября: дескать, хотите избавиться от терроризма, – избавьтесь от религии.

«Умеренные» верующие не менее виновны, ибо вера опасна по определению, и они также несут ответственность за теракты. [1008]

Эти авторы призывают покончить с терпимым отношением к вере. Докинз пишет: «До тех пор пока мы соглашаемся уважать религиозные верования только потому, что это религиозные верования, трудно отказать в уважении и вере Осамы бен Ладена и террористов-самоубийц. Альтернатива этому – такая явная, что о ней, казалось бы, излишне и напоминать, – состоит в том, чтобы отказаться от принципа механического почтения к религиозным верованиям… Учения «умеренных» религий, сами по себе не являющиеся экстремистскими, неизбежно мостят дорогу экстремизму. [1009] Этот отказ от просвещенческого принципа терпимости носит новый (и, надо сказать, экстремистский!) характер. Между тем Харрис уверяет, что «сама идея религиозной терпимости – одна из основных сил, толкающих нас в пропасть». [1010] Такое отсутствие терпимости опять же роднит новых атеистов с фундаменталистами. А ведь они должны знать, что неумение уважать чужие мнения приводило в последние столетия к ужасным преступлениям. Сразу вспоминаются нацистские застенки и ГУЛАГ.