Биография Бога. Все, что человечество успело узнать

Американский философ Джон Капуто опирается на идеи не только Деррида, но и Хайдеггера, и постмодернистского автора Жиля Делеза. Он также отстаивает «слабое мышление» и преодоление оппозиции между теизмом и атеизмом. Капуто видит слабости теологии смерти Бога, но разделяет стремление Элтайзера и Ван Бюрена демонтировать образ Бога, созданный в эпоху Нового времени. И хотя он согласен с акцентом Тиллиха на глубоко символический характер религиозной истины, он не называет Бога «основой бытия», поскольку эта формулировка тормозит ключевой для жизни процесс бесконечного изменения и становления: становление стабилизируется, превращается в прочный центр бытия. [1032] Между тем теисты и атеисты должны отказаться от желания расставить все точки над «и». Один из минусов теологии смерти Бога состоял в излишней абсолютности и окончательности утверждений. Ничто не вечно, и сейчас мы наблюдаем смерть смерти Бога. Атеистические идеи Ницше, Маркса и Фрейда суть «точки зрения… конструкты, грамматические фикции».

...

Секуляризм Просвещения, объективистская редукция религии к чему-либо – скажем, к извращенному желанию матери или способу сохранения властного статус-кво, – еще одна история, рассказанная людьми с неизбежно ограниченным воображением, ограниченным пониманием разума и истории, экономики и труда, природы и человеческой натуры, сексуальности и женщин, а также Бога, религии и веры. [1033]

В Просвещении была своя косность. Постмодернизму следует быть «более просвещенным Просвещением, то есть освободиться от грезы о «чистой объективности»». [1034] Постмодернизм должен открыть двери «иному способу мышления о вере и разуме», чтобы прийти к «новому осмыслению разума, которое более разумно, чем трансисторическая Рациональность Просвещения». [1035]

Так что же Капуто думает о Боге? Вслед за Деррида он воспринимает Бога как желание за пределами желания. [1036] По своей природе, желание локализовано в пространстве между тем, что существует и что не существует; оно обращено ко всему, чем мы являемся и не являемся, что мы знаем и не знаем. Нет вопроса «есть ли Бог?», как и нет вопроса «есть ли желание?» Скорее уместно спросить: «Чего мы желаем?» Это понимал Августин, когда задавался вопросом, что он любит, когда любит Бога, и не находил ответа. Подобно Дионисию Ареопагиту и Фоме Аквинскому, Капуто не считает апофатику более глубокой и более авторитетной истиной. Она лишь подчеркивает неведение – «в том смысле, что мы и впрямь не знаем!» [1037] Для Капуто «религиозная истина есть истина без знания». [1038] Он адаптирует дерриданское понятие diff é rance , создавая «теологию события», которая проводит грань между именем (например, «Бог», «справедливость», «демократия») и событием , тем, что «находится в движении» во имя, но полностью никогда не реализуется. Однако «событие» вдохновляет нас, переворачивает действительность, заставляет плакать и молиться о «грядущем». «Имя есть своего рода предварительная формулировка события, относительно стабильная, хотя и развивающаяся структура, тогда как событие всегда беспокойно, всегда в движении, всегда ищет новых форм и возможности обрести выражение еще не выраженными путями». [1039] Мы молимся о «грядущем», а не об уже существующем. «Событие» не требует «веры» в статическое и неизменное божество, которое «существует», но вдохновляет нас делать реальностью то, что «находится в движении» во имя «Бога»: красоту и мир, справедливость и бескорыстную любовь.

...

Один из минусов теологии смерти Бога состоял в излишней абсолютности и окончательности утверждений. Ничто не вечно, и сейчас мы наблюдаем смерть смерти Бога.

Многим людям, воспитанным на религии модерна, религия в описании этих постмодернистских философов может показаться совсем незнакомой. Однако мыслителям прошлого она не была бы столь чужой. Ваттимо и Капуто не без оснований считают, что эти идеи имеют почтенную историю и стары как мир. Скажем, когда Ваттимо говорит, что религия есть интерпретация, это напоминает раввинистическую максиму: «Что есть Тора? Это интерпретация Торы». Когда он утверждает первичность милосердия и общинную природу религиозной истины, опять же можно вспомнить и мудрость раввинов («где двое или трое совместно изучают Тору, Шехина среди них»), и евангельский рассказ о пути в Еммаус, и совместный опыт литургии. Капуто также считает, что в «онтологическом доказательстве» Ансельма заложена его собственная деконструкция:

...