Биография между строк

Таинство крещения достигло апогея: начались погружения в купель. Своды храма огласил разноголосый хор похожих на мокрых воробышков, рыдающих от испуга малышей. Антон с Ирой стояли, чуть ли не последними, и, казалось, про них забыли.

— И кто же вас, матушка, осмелился сглазить? — почти всерьёз посетовал священник, подойдя, наконец, к супружеской чете. — Кстати, как водичка? Не обжигает?

Решив до конца снести муки таинства, Ира лишь отрицательно качнула головой.

Священник повернулся к Антону:

— Не допускал ли, сын мой, греха прелюбодеяния, и даже в помышлениях? Покайся, повинную голову, и меч не сечёт.

— Каюсь, батюшка, — произнёс Антон с прохладцей, косясь на поблёскивающие в его руках ножницы.

«Сейчас последуют локоны на память. Неужели нельзя обойтись без этой ерунды?»

Ожидая около часу некого откровения, он был слегка шокирован обыденностью обряда.

Принарядив окрещённых детишек, родители, не спеша, с сознанием исполненного долга, стали расходиться. Священник поманил к себе Ирину. Антон потихоньку успокоился, вспомнив, как ещё при Брежневе они поехали в Загорск, где буквально нос к носу столкнулись с молодым коллегой по институту. Тот тайком клал земные поклоны мощам Сергия и, заметив растерявшегося Антона, аж побелел от страха…

«Деды и прадеды крестились, а не глупее нас были. Что в этом предосудительного или постыдного? — размышлял он, поглядывая на жену, послушно шепчущую за батюшкой слова молитвы. — Да и интеллигенция, в основном, выходцы из духовного звания».

Дома их с нетерпением поджидал Виталик.

— Звонил отцу, сказал, что паспорт на прописку отдал, сам появлюсь в начале октября, — сообщил он матери.

— А как быть с дипломом?

— Мам, они с бабушкой живут в прошлом. Я ему — перестройка на дворе, люди по заграницам стали ездить, а он мне — лекцию о патриотизме. Короче, остаюсь делать диплом у Антона.… А вы что? В церковь ходили? Хотите повенчаться?

— Риторический вопрос!

Ирина обратилась к Антону:

— Доставай кагор, разговеемся, — и пояснила смущённо, — зря, что ли, почти сутки мучились?

— И крестики обмоем, — радостно поддержал Антон.

Тягучее как кровь вино переливалось в бокалах оттенками граната.

— Виктор не звонил? — неожиданно спросил Антон Виталика. Тот по верблюжьи мотнул головой.

— Совсем закопался на даче. Завтра в первой половине дня Олег Степаныч ждёт. Да и я на всю неделю остаюсь один решать головоломку.

Какую, сам представлял туманно.

Глава 14

Пережёвывать прошлое, повторяя его азы, Антону не хотелось, но предстояло определиться с некстати всплывшим авторским свидетельством. Назавтра им с Виктором тон задала реакция шефа:

— Наплевать и забыть!

Антон был настолько обескуражен, что в замешательстве умолк.

— А ты записал: кто и что? — неожиданно вернулся из беспамятства «папа» и, взяв бумаги, стал пристально изучать перечень авторов.

— Я знал этого Ивана Васильевича Линёва, вместе начинали, — ткнул пальцем в строчку. — Колоритная фигура, родом откуда-то из под Нижнего, этакий колоритный горьковский босяк, зато как Гурген Аскарьян, фонтанировал идеями. Гурген одним из первых указал на связь коэффициента преломления с интенсивностью лазерного луча. Теперь нелинейная оптика — целое направление, а на Нобелевскую премию тогда не выдвинули. Видно, фамилия подкачала! Я слышал, американцы хотят сейчас промашку загладить.

Запалив очередную сигарету и сделав глубокую затяжку, Олег Степаныч без видимого перехода продолжил:

— Иван несколько лет кочевал по Москве, жил то у одной, то у другой подружки и вдруг исчез. Говорили, подался в свои края, в какую-то сверхсекретную лавочку.

Сигарета почти догорела, шеф, скрывая волнение, затушил её в пепельнице:

— На этой неделе у нас гости из Варшавы, я пока наведу справки. А сейчас, извините господа, спешу на учёный совет.

«Странно, — подумал Антон, выходя из кабинета, — раньше при подчинённых он не позволял себе предаваться воспоминаниям».

— Капа приезжала к нам в субботу на дачу, — затарабанил Виктор, пока они продвигались по бесконечным коридорам в лабораторию. — Испереживалась вся, ты опять её не так понял.

— Жива, здравствует и, слава Богу, — словно от кислой морошки, сморщился Антон. — Что нам чужая жизнь, в своей бы разобраться? Поляки днями приезжают, с фотоаппаратами опять начнут доставать, да и новую пушку я ещё не включал.

Виктор замедлил шаг:

— Ты в Германию надолго собрался?

— Два месяца — со второй половины октября до их рождественских каникул. Степаныч тоже потом поедет, на смотрины, так сказать. Когда вернусь, срочно сяду за докторскую.

— Он её тебе, как кость, кинул, а сам весной курс лекций читать там будет, неужели не понятно? — Антон пожал плечами. — Со мной на контакт шеф не идёт, не нужен стал. Пожалуйста, сведи меня со Збышеком поближе. Хочу удочку закинуть, может, удастся на годик-другой скататься за бугор? Вон, химики у нас под боком устроились: три месяца за кордоном, месяц здесь. По две штуки баксов зараз привозят.

— Надеюсь, они не секретами Родины торгуют?