Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии

Остановимся здесь на российской традиции истории психологии, заложенной в трудах М. Г. Ярошевского и развитой Е. А. Будиловой, А. Н. Ждан, В. А. Кольцовой, Т. Д. Марцинковской и другими российскими учеными (см.: Международная конференция по истории психологии, 2006; Психологическая наука., 1997). В интернациональной науке сейчас активно обсуждается вопрос о месте и роли истории психологии в сложившемся в мейнстриме дискурсе. Наметилась тенденция смещения историко-психологических разработок в сторону собственно исторической науки и снижение к ним интереса психологов, о чем свидетельствует, например, то, что весьма уважаемый журнал History of Psychology, пожалуй, главный журнал в этой области, издаваемый Американской психологической ассоциацией, относится в Scopus к первому квартилю по направлению истории и лишь к третьему по психологии.

Курт Данзигер, американский специалист по истории психологии, отмечает, что отношение ученых разных областей знания к истории своей науки определяется актуальным положением дел в дисциплине (Danziger, 1994). Так, в естественных науках, например в физике, где имеется в целом согласие ученых в том, какие теории и открытия явились важным вкладом в развитие дисциплины, профессиональное сообщество не проявляет внимания к истории. Физики не изучают работы Галилея и Ньютона. В гуманитарных науках, таких как социология или экономика, дело обстоит по-другому. Поскольку имеются значительные расхождения в воззрениях школ, существует и традиция анализа происхождения и развития подходов в данной предметной области.

Историю психологии Данзигер помещает в пространстве между гуманитарными и естественно-научными дисциплинами. Крен в историю за счет утраты фокуса на психологической составляющей он объясняет тем, что психология второй половины ХХ в. «была во всех отношениях американской дисциплиной» (Danziger, 1994,

р. 476), соответственно и проводились работы историков в русле доминирующей американской традиции с фокусом на исторических деталях, но без попыток анализа места и значения каких-либо теорий и открытий для психологической науки. В последние десятилетия ХХ в., отмечает Данзигер, историческая ситуация изменилась, психология возвращается к полицентрическому состоянию, что вызывает необходимость в историческом анализе.

Представляется, что российская школа в истории психологии имеет опыт и наработки именно такого анализа. Есть основания говорить о российской традиции как о традиции когнитивной истории психологии, о понимании истории прежде всего как самосознания науки, которое только и позволяет увидеть целое за разнообразием направлений и периодов: «Постигая прошлое, понимать настоящее, предвидеть будущее» – девиз IV Московских встреч по истории психологии (2006).

Дискурс становления глобальной психологии в российской науке разворачивается медленно, хотя психологические проблемы глобализации в литературе обсуждаются. По запросу в РИНЦ работ по проблемам глобализации (тематика «Психология», журнальные статьи и книги) в середине 2017 г. получено 2659 ссылок. Зафиксированы публикации, начиная лишь с 2006 г. Доминируют работы по педагогике и образованию (их 963 во всей выборке, а среди первых ста по цитируемости публикаций 45 относятся к этой области), что ожидаемо в контексте проводимых образовательных реформ. Собственно на проблемах психологии сфокусировано из всей подборки лишь 314 работ. Поиск в данной подборке публикаций работ по теме «глобальная психология» дал только семь единиц, но и здесь прямое обращение к проблеме становления глобальной науки встречается лишь в одной (Юревич, Цапенко, 2005).

В двух ведущих центральных изданиях, в «Психологическом журнале» и в «Вопросах психологии», классификатор РИНЦ находит всего восемь работ по теме глобализации, первая из которых опубликована в 2006 г. (Кольцова, Нестик, Соснин, 2006), вторая – в 2007 г. (Дикая, 2007), третья – в 2010 г. (Юревич, 2010). Начиная с 2015 г., статьи появляются ежегодно (Журавлев, Нестик, 2016; Корнилова, 2015) и лишь в 2017 г. выходит более одной статьи в год – сразу три (Гостев, 2017; Журавлев, Занковский, 2017; Мироненко, 2017б).

Если дискурс становления глобальной психологии в зарубежной науке в целом позитивно окрашен и «овеян духом» становления новых школ и роста разнообразия, освобождения от необходимости следовать устоявшимся положениям, то в России доминируют другие настроения, в фокусе анализа проблемы и риски глобализации.

Тенденции глобализации в жизни мирового сообщества, диктуемая государственной стратегией необходимость входить в пространство мировой психологической науки, обязательно публиковаться в международных журналах и т. п., воспринимаются российским психологическим сообществом скорее как препятствия и риски, чем как открытие новых перспектив (Mironenko, 2014, 2017а, b, 2018).