Bittersweet (СИ)

Последнее слово хотелось произнести один раз, тихо-тихо, шипяще, угрожающе. Не громче обычного выдоха. Не обязательно орать, чтобы донести до оппонента смысл сказанных слов, это можно сделать и наоборот, предельно сдержанно, не привлекая лишнего внимания к своему признанию. Только желательно делать это, глядя в лицо противнику, а не прожигая взглядом собственное отражение, которое и без того выглядит помятым, плюс ко всему, не особо счастливым. Нет, это не первая иллюстрация к отчаянию, но и на самодостаточность не тянет. Содранные ладони, разбитое кровящее колено, горло с полосой прошлой раны. Джинсы, которыми, кажется, перемыли все этажи в этом здании, настолько мерзкими они видятся со стороны, после того, как непрофессиональный работник химчистки решил экстренно избавить их от следов грязи, но лишь усугубил ситуацию. Всё равно, что сунуть вещь, на которой стоит значок «только химчистка» в стиральную машину, и удивляться, отчего она похожа на кусок дерьма, а не на прелестное творение, которое попало в стирку изначально.

Если бы у Илайи были с собой сменные брюки, он с удовольствием надел бы их, но он, разумеется, запасную одежду не таскал, потому вынужден был показаться на глаза Челси и её отцу в подобном виде. Непосредственное начальство тактично промолчало и всё время, что шла беседа, ничего о состоянии одежды Илайи не говорили. Поинтересовались лишь в самом финале, когда он собирался уходить и уже потянулся к дверной ручке. Пришлось притормозить и просветить собеседников, что стало причиной появления в столь великолепном наряде. О саднящем колене Илайя промолчал и удалился, с трудом подавив в себе желание – хлопнуть дверью.

Челси проговорилась о том, что встреча намечается не только с ним, но и с Ромуальдом. Сначала их хотели пригласить одновременно, обговорить тактику поведения на пресс-конференции, убедить в необходимости демонстрации актёрских способностей уже на данном этапе, но потом подумали, что это будет выглядеть фальшиво, ситуацию не спасёт, а основательно испортит. Потому и разделили визит на две части.

Зная, насколько натянуты отношения между исполнителями главных ролей, Челси и её отец пришли к выводу, что проще будет вжиться в амплуа попугаев и повторить одну информацию дважды. И если Илайе Челси могла всё рассказать самостоятельно, то для общения с Ромуальдом обязательным условием было присутствие обоих родственников.

– Давить числом? – поинтересовался Илайя, усмехнувшись.

– А ещё интеллектом и авторитетом, – добавила Челси, запустив ладонь в волосы. – Готова поспорить, что он вымотает нам все нервы и откажется выступать вместе с тобой на этой пресс-конференции.

– К некоторым людям жизнь бывает несправедливой.

Илайя усмехнулся и больше ничего говорить не стал, понимая, что в противном случае, продемонстрирует не лучшие качества своего характера. Плюс подпортит о себе впечатление в глазах наставницы. До этого момента он старался удерживать себя в рамках, никогда повышенного уровня агрессивности не демонстрировал. Представить, что он строит в воображении планы мести, получалось с переменным успехом, а то и вовсе не выходило. Стоило открыть рот, как нынешняя картина мира рассыпалась на кусочки и становилось понятно, что о всепрощении и любви к ближнему речи не идёт. Любви не существует, а вот ненависти – в достатке. Или в избытке. Жаль, что спрос на неё невелик, вот и приходится маскировать под аристократизм и невозмутимость. Отмороженность и отсутствие чувствительности, как сказала бы Агата, искавшая в племяннике лишь червоточины и мерзкие черты. Аристократизм – явно не его стезя. Он может потратить огромное количество времени на поиски в себе подобных качеств, но никогда их не обнаружит, поскольку ему несвойственно. Он с ранних лет продемонстрировал, какое окружение способно стать для него единственной средой обитания. Те, кто тянет в рот сигарету, предпочитают соку пиво, дерутся, а не разворачивают политику мирных переговоров.