Bittersweet (СИ)

Сравнивая этот секс с тем, что был с Джулианом, разницу получалось вычленить практически моментально. Само их сравнение смотрелось смешным, не потому, что с разными людьми, а за счёт антуража.

Зашкаливающее количество романтики, всё те же пресловутые лилии, не менее шаблонное шампанское, которого Джулиану хотелось, а Ромуальд не отказывал, шёлковые простыни и длительная прелюдия.

Драка в качестве разогрева, твёрдый пол, битое стекло, минимум подготовки. Сразу, резко, больно и быстро. Отличный старт.

И всё-таки…

– Хорошее настроение? – поинтересовался Илайя, не пройдя мимо, а остановившись рядом.

Он старательно делал вид, что занят попытками распутать наушники, но при этом руки немного подрагивали, выдавая нервозность.

– Отличное, – иронично заметил Ромуальд. – Лучше не придумаешь.

– Испортить его тебе?

– Как? Сейчас скажешь, что поведал обо всём наставнице, и она обещала стереть меня в порошок?

– Нет, подобный нюанс я предпочёл бы оставить в секрете, не предупреждая заранее, иначе весь смысл пропадёт. Как и эффект.

– Тогда что?

– Ничего. Просто хочу показать кое-что. Вот. – Илайя вытащил из рюкзака несколько листов и швырнул их в лицо собеседнику. – Наслаждайся, Ромео.

Наслаждение получилось весьма сомнительным, как только взгляд выхватил из общего нагромождения строчек упоминание весьма противных болезней и результаты анализов, подтверждающие их присутствие в организме.

Илайя удаляться не спешил, он продолжал стоять рядом, наблюдая за изменениями на лице Ромуальда. Тот периодически хмурился, но отчаянной паники точно не было.

– И что я должен сказать в ответ на это? – спросил через некоторое время.

– Быть может, извиниться? Хотя бы. Нет? – Илайя выразительно двинул бровями.

– За что?

– За незащищённый секс и такой расчудесный подарок к началу работы над мюзиклом.

– Намекаешь, что я заразил тебя вот этим?

– Видишь здесь кого-то ещё? Я – нет. Глупо думать, что после твоих стараний я мог несказанно проникнуться процессом и броситься на поиски ещё того, кто мне додаст и продемонстрирует все грани великолепных ощущений.

Сарказм получился подбитый на одно крыло, но ещё трепыхающийся в агонии. С каждой минутой Илайя всё сильнее сомневался в правильности принятого решения, но продолжал настаивать на своём.

– То есть, ты хочешь сказать, что всё упирается в меня?

– В секс без презерватива.

– Хм, – Ромуальд вновь окинул взглядом представленные бумаги. – Ты уверен, что в этом центре не перепутали твои анализы с кем-то другим? Или…

– Уверен.

– Хорошо. Тогда сейчас поедем туда вместе и сделаем повторный анализ. Тоже вместе.

Продолжая сжимать в одной руке бланки, второй он ухватил Илайю за рукав и потянул в сторону выхода. Ему ситуация со справкой из медицинского центра совершенно не нравилась, и он хотел получить подтверждение своим догадкам. Если партнёр по сцене действительно ни с кем до него не спал, то он точно не может быть переносчиком заболевания и носителем вируса. В себе же Ромуальд был уверен на тысячу процентов, поскольку в его организме вирусу было неоткуда взяться. Вряд ли он мог чем-то заразиться от собственной руки, а других сексуальных партнёров у него давно не было. Джулиан? Да, конечно. Единичное событие, не на постоянной основе. Но там он не забывал о презервативах, несмотря на то, что их связывало несколько лет совместной жизни, и доверие между ними было. После Джулиана только Илайя, но он… Фактически, Ромуальд возвращался на исходную позицию.

– Подожди.

– Да?

– Мне нужно… Я забыл шарф.

– Возьмёшь мой, – невозмутимо ответил Ромуальд, вытаскивая Илайю на стоянку и подталкивая к машине. – Надеюсь, не брезгуешь? Впрочем, какая теперь разница? Если оба больны, то оба и заразны. Нет смысла бояться микробов, когда они уже живут в твоём организме и разрушают его, правда?

Илайя не ответил. Ему вновь хотелось громко хлопнуть дверцей, а лучше – нарисовать в красках определённую картину. Вот он хлопает ею, она отваливается, и Ромуальд бесится, понимая, что его бесценная машина – это груда металлолома, хлам. Пора на свалку. Но автомобиль был в идеальном состоянии. К сожалению.

Ромуальд, напротив, нервозности особой не демонстрировал. Оказавшись в машине, потянулся, прихватывая с заднего сидения свой шарф. По традиции уже швырнул вещь Илайе на колени. В отличие от упаковки салфеток, аксессуар приземлился мягко и бесшумно. Белые края, обрамляющие чёрно-белые косые полоски. Илайя, конечно, мог начать возмущаться относительно того, что чужую вещь надевать не станет, но понял, что со стороны это будет выглядеть, как тупой каприз или желание привлечь к своей персоне дополнительное внимание. Он провёл ладонью по полосам, надеясь, что этот жест останется незамеченным, сложил шарф вдвое и обмотал его вокруг горла, продевая концы в образовавшуюся петлю, стараясь не думать о том, что вещь пахнет одеколоном Ромуальда. И этот жест… Есть в нём что-то неправильное и более интимное, нежели в прикосновениях.