Bittersweet (СИ)

Репетиция продвигалась неспешно, размеренно. Для закрепления эффекта было решено сделать несколько прогонов одного номера. Того самого, со столами. Даже если это Илайе не нравилось, а по лицу его было видно, что танец со стаканами в компании подноса его основательно достал, вида он не подал и согласно кивнул.

Сегодня удача была к нему благосклонной, он ничего не путал, не спотыкался, а когда Ромуальд находился рядом и смотрел открыто, всё получалось лучше. Свою роль играл тот факт, что, находясь на публике, он умело скрывал свои истинные чувства, оставляя исключительно профессиональное восприятие. Сомнения Илайи испарялись, он концентрировался и делал всё уверенно, не ощущая на себе взглядов, способных вогнать в краску, заставив позабыть обо всём остальном, сосредоточившись на горячей волне, растекающейся вдоль позвоночника, облизывающей кожу и превращающей её в моток оголённых нервов. Достаточно прикоснуться, чтобы он окончательно потерял голову и позабыл о своих обязанностях и профессиональных навыках. И голос пропадёт, вместо него останутся только тихие выдохи и хрипы. Зрителям это ни к чему, они жаждут увидеть другое представление. Хотя…

Он в сотый, казалось, раз повторял заученные движения, легко перемещаясь между столиков, танцевал, расставляя стаканы перед массовкой, изображавшей посетителей кафе, попутно умудряясь исполнять свои партии. Ромуальд должен был составить ему компанию сразу после того, как Илайя наклонялся к его уху и тихо что-то шептал. Пока напарник по сцене молчал, Ромуальд пел несколько строк, будто озвучивая чужое предложение.

Давай же! Попробуй жизнь на вкус, не стой на месте, прорвись сквозь темноту. Давай же! Лети к облакам, стремись к совершенству, не позволяй трудностям уничтожить твой шанс на счастье. Давай же!

В отличие от Илайи, которому достаточно было стоять и молчать, лишь время от времени шевеля губами в стремлении создать видимость разговора, Ромуальду приходилось петь. Это давалось ему с трудом. Партнёр по сцене стоял слишком близко, настолько придвинувшись, что нереально было не почувствовать аромат его одеколона. Ещё сложнее оказалась задача – подавить желание прикоснуться к Илайе, наплевав на то, что в сценарии подобных сцен прописано не было, да и, в принципе, гомосексуальных порывов героев не проскальзывало. Один играл любителя женщин, второй будто подчёркивал собственную асексуальность, заявленную во время пресс-конференции.

Ромуальд думал о том, что ещё парочка прогонов в таком стиле, ещё несколько минут, когда губы что-то шепчут у его уха, и он вряд ли сумеет скрыть эрекцию. Сложно поверить, что возбудился он непосредственно от песен и присутствия на сцене. Его это как раз не возбуждало, чего нельзя сказать о присутствии поблизости Илайи.

Ромуальд с трудом удержался от того, чтобы не выдохнуть с облегчением, осознав, что облако чужого аромата больше не занимает его личное пространство, а Илайя направился в сторону других столиков, раздавая остальные напитки. В конце номера ему предписывалось остаться с пустым подносом в руках, поклониться и удалиться. Компанию Ромуальду составляли девушки, а таинственный официант, примеривший на себя роль змея-искусителя, исчезал, будто растворялся в воздухе. Он призывал героя Ромуальда изменить собственную жизнь, начать всё заново и не бояться трудностей, он старался подтолкнуть его к решительным поступкам.

В противном случае будешь прозябать в этой серой жизни, говорил он.

Пара минут в этой компании подталкивала героя к размышлениям, которые он отметал прежде, боясь перемен и отчаянно хватаясь за прошлое, лишённое каких-то ярких событий. Рутина, усталость и единственное развлечение в жизни – стакан виски в тихом кафе. Созерцание, мысли о собственной ничтожности и стремление поскорее покончить с этим днём без надежды на то, что новый будет лучше. Хуже он тоже не будет, всё ровно и однозначно. Жизнь, от которой хочется выть и лезть на стенку.

История человека, потерявшего мечту под влиянием повседневных проблем, полностью ушедшего в себя и совершенно ни к чему не стремящемуся уже сейчас, в столь юном возрасте. История человека, который найдя поддержку и единомышленника, вспомнил о детских желаниях, позволил себе окунуться в эти мечты и рискнул, поддался переменам. Не проиграл уж точно. В финале его ждало счастье. Исполнение задуманного, удовлетворение от жизни, любимая девушка и верный друг, общение с которым началось спонтанно, но сыграло ключевую роль.

Ромуальд с нетерпением ждал каждой совместной репетиции, испытывая при этом смешанные чувства. Ему нравилось взаимодействовать на сцене с Илайей, но вместе с тем соблазн притронуться к нему не так, как было прописано в сценарии, оказывался велик. Непомерно.