Bittersweet (СИ)

Тут же, по аналогии, на ум приходила ситуация с Джулианом, относившимся к нему настороженно, будто девица, которую старательно стращают самым известным хулиганом в школе, а она верит всему, от первого до последнего слова. Умная девочка, но когда речь заходит о межличностных отношениях, мозги моментально расплавляются и превращаются в кисель, неспособный мыслить рационально. Только страх, порождённый многочисленными сплетнями.

Ромуальду сравнивать этих двоих не хотелось вовсе, потому он отогнал от себя мысли о проведении параллелей. Правда, в процессе отметил одну немаловажную деталь. В жизни ему частенько приходилось слышать о людях, подверженных выбору для себя пар определённого типажа. Говорили, что это свойственно всем. Его пример данную теорию опровергал. Да и не только его, но Ромуальд впервые настолько ясно осознал, что многие, выдаваемые за народную мудрость слова – это глупость полнейшая. Ориентироваться всё же следует на собственные ощущения, а не на стереотипы.

На этой мысли дверь ему поддалась, пропуская внутрь. Ромуальд щёлкнул выключателем, прихожую озарил яркий свет. Подумал немного и включил свет на улице, чтобы Илайя смог разглядеть выражение лица собеседницы. Оно нисколько не изменилось, Челси ухмылялась так, словно давно обо всём догадалась. Это в её глазах и прочитывалось без труда.

– Знаешь, куда вы поедете? – спросила, вновь спрятав руки в карманы куртки.

– Нет, – ответил Илайя. – Есть предположения?

Его действительно интересовало, насколько Ромуальд постоянен в своих предпочтениях относительно свиданий и методов ухаживания. Вероятность услышать от Челси пару-тройку вариантов напрягала, потому что это могло значить только одно. Не особо Ромуальд напрягается ради своих возможных пассий, просто юзает по кругу проверенные методы и радуется, если они работают.

Когда случаются осечки, машет рукой и заявляет о небольшом уровне желания достичь именно этой цели.

– Ни одного, – усмехнулась Челси. – В этом плане мой брат непредсказуем, потому сложно предположить, что именно он собирается делать. Надеюсь, вы хорошо проведёте время.

– А, может, это деловая поездка?

– В чём я сильно сомневаюсь. Ладно, удаляюсь. Передай Ромуальду, что он может быть спокоен. Родители к нему с вопросами не нагрянут, я об этом позабочусь.

Она провела ладонями по рукавам куртки, растирая их, после чего действительно направилась в сторону основного строения, чьи огни были видны даже здесь.

Илайя проводил Челси взглядом и пошёл к дому, где его уже ждал Ромуальд.

В прихожей стянул куртку, подхватил последний пакет с продуктами. Долго гадать, где находится кухня, не пришлось, поскольку Ромуальд уже занимался домашними делами, раскладывал покупки в холодильник, оставляя часть на столе. Кажется, действительно собирался готовить ужин, а не придумывал более или менее жизнеспособный предлог, чтобы заманить Илайю к себе домой. Стоило признать, что он ответил бы согласием, независимо от того, как прозвучит предложение: завуалировано или открытым текстом. Но Ромуальд не планировал задерживаться здесь надолго. Из этого следовало, что на уме у него что-то иное, не только сидение в четырёх стенах, демонстрация собственных кулинарных талантов и последующая попытка уложить партнёра по сцене в постель.

– Здесь и, правда, довольно уютно, – согласился Илайя, остановившись в дверном проёме и складывая руки на груди. – Помочь тебе?

– Не стоит. Сам справляюсь.

– И всё-таки?

– Ты настаиваешь?

– Думаю, будет справедливо, если я слегка сэкономлю наше время. Мне действительно нетрудно сделать пару движений ножом, почистив что-нибудь, нарезав. В общем, что предложишь, то и буду делать. Могу продемонстрировать небольшую часть своих навыков и приготовить омлет по-японски. Как думаешь, заняться им? Или ты не любишь это блюдо?

– С ним долго возиться.

– Я повожусь, – усмехнулся Илайя, наблюдая за Ромуальдом, что-то помешивавшим в кастрюле.

Кажется, это был соус. И притом весьма аппетитный соус, если судить по запаху.

Не встретив сопротивления и попыток отговорить его от решительных действий, Илайя занялся приготовлением обещанного блюда. Его жесты были уверенными, руки не тряслись под чужим взглядом, хотя Ромуальд не упускал возможности посмотреть, что и как Илайя делает. Это было наблюдением заинтересованного человека, а не стремлением сделать так, чтобы венчик вывалился из рук, миска перевернулась, заливая брюки повара яично-винной смесью. Кажется, ещё несколько месяцев назад взгляды Ромуальда могли быть именно такими. Впрочем, Илайя в этом плане то же количество времени назад отвечал бы ему аналогичными взорами, желая провести лезвием по пальцу, взвыв на всю кухню. Впрочем, тогда они и заниматься приготовлением ужина совместными усилиями не стали, поскольку это было достаточно рискованное решение – допускать врага к своей тарелке. Теперь всё смотрелось органично, картинка не казалась постановочной, и процесс совместного приготовления еды приносил удовольствие.