Bittersweet (СИ)

Наверное, после таких заявлений можно было обвинить его в непостоянстве и неумении хранить верность прежним идеалам, легко отказываясь от воспоминаний и от людей, игравших важную роль в его жизни.

Вовсе нет.

О Джулиане Ромуальд помнил. Помнил, несомненно, но и здесь признавал, что навечно привязать себя к этому человеку не мог. Он готов был оставаться рядом – как бы пафосно это не прозвучало – до конца дней своих, страдая и мучаясь, но вряд ли бы сумел вернуть радость жизни бывшему любовнику.

Джулиан не был бесчувственным бревном, он легко улавливал перемены в настроении Ромуальда. Они провели достаточно лет вместе, чтобы понимать друг друга и знать, когда всё нормально, а когда – очень плохо. Ромуальд не сомневался, что уже тогда Джулиан чувствовал охлаждение, возникшее в их отношениях. Чувствовал и страдал от осознания, что своим присутствием поблизости связывает Ромуальда по рукам и ногам. Они оба понимали, что от отношений, кажется, не осталось и следа. Они продолжали питать друг к другу тёплые чувства, но с окраской братской или приятельской любви. И, кажется, тот самый эпизод в гостиной окончательно расставил акценты.

Ромуальд точно помнил, что однажды в ту ночь оговорился. Джулиан сделал вид, что не заметил. Они разыграли картину семейной идиллии, на деле, чувствуя себя паршиво, а в душе бушевало пламя. Ромуальд не хотел признавать, что это была не оговорка, а больше подсознательное. Джулиан не задавал наводящих вопросов, понимая, что его не удовлетворит ни один из ответов. Они говорили о мюзикле, они распределяли роли, выбрасывая третьего лишнего из отношений и постановки, но Джулиан уже тогда чувствовал, кто именно является здесь лишним.

И вряд ли он хотел объяснений с унижениями.

Прости, ты замечательный, но так получилось, что я полюбил другого человека. Сильнее, чем тебя. Нет, тебя я тоже люблю, но это уже не то, что раньше. Да и раньше всё было не особо-то пылко.

Это звучало жалко и напоминало никому не нужные оправдания.

Прости, думал Ромуальд, ты действительно был замечательным, но…

И когда Джулиана не стало, он чувствовал пустоту в душе. Однако это была не зияющая дыра, а царапина. Пусть глубокая, но всё-таки царапина. Он анализировал произошедшее событие и приходил к неутешительным выводам. Не стань Илайи, ощущение потери было бы куда сильнее, пусть даже они практически не общались, на тот момент, да и о перспективе отношений речи не заходило. Случайный мальчик, попавшийся под руку, когда Джулиан взбрыкнул и продемонстрировал характер.

Но… нет.

Илайя сумел зацепить его с первых минут столкновения, перетянув на себя внимание и заставив пошатнуться уверенность в безграничной любви к Джулиану. Чем чаще он появлялся на пути, тем больше привязывал к себе.

И верно угадал настроение Ромуальда в день смерти Джулиана. Это откровение было ужасом. Ромуальд бросал в его сторону оскорбительные фразы, говоря, что именно Илайе следовало умереть. Сам же себя ненавидел за повышенный уровень лицемерия в обвинительной речи. Он не представлял, с какой стороны к обсуждению подобного вопроса реально подступиться, потому единственное, что оставалось – обвинять. Легче ему от проделанных манипуляций не становилось, только отвратительнее. От каждого своего жеста и слова, от действий и обещаний. От ответных реплик во рту появился горький привкус. Илайя раскусил его за считанные секунды. Не находясь во власти эмоций, он быстро прибавил один к одному, получив правдивый итог.

Джулиан…

Ромуальд был благодарен ему за несколько лет счастья, подаренных этими отношениями. И за те годы, которые назвать счастливыми язык не поворачивался.

На память о Джулиане осталась тихая светлая грусть.

Ромуальд улыбнулся.

Быть может, кто-то, узнав правду, обвинит его в чёрствости и равнодушии, но он вряд ли станет оправдываться перед незнакомыми людьми, чьё мнение ничего в его системе ценностей не значит. Он знает, что испытывал прежде, не сомневается в нынешних чувствах и впервые за долгое время ощущает себя живым, счастливым и готовым к совершению подвигов. Он вновь начинает ставить перед собой цели, продумывает варианты продвижения вперёд и понимает, что способен не только на это.

Он способен вообще на всё.

Осуществить мечты, открыть глаза и начать жить, наслаждаясь отношениями с человеком, которого любит до умопомрачения и готов биться за их общее «мы», если понадобится. С родителями, коллегами, не понимающими откровенного посыла, журналистами, общественностью.

Он больше не является человеком в футляре.

Стены, которыми он отгораживался от окружающего мира, рушатся.

Он рушит их вместе с Илайей, чтобы заново построить что-то новое. Новое и прекрасное.

========== 36. ==========

Soundtrack: Tokio Hotel - Feel it all; Amaranthe - Amaranthine