Bittersweet (СИ)

Козырной картой в его рукаве оставались несколько писем, отравленных с почтового ящика, принадлежащего Примроуз. Уж их-то подлинность вполне реально определить. А её слова… Сколько они стоят, не имея подтверждения? Через какой период времени девушка решила пооткровенничать с журналистами? Почему бы сразу не побежать к ним?

Ответ прост. Потому что «Эган Медиа-групп» уничтожат на месте, не позволив и рта раскрыть, если слова её – не хвалебная ода в честь одного из членов их семьи. Во всяком случае, так было раньше. До определённого момента.

Пока Челси занималась организацией встречи Ромуальда с журналистами, появились новые подробности дела. И, в общем-то, всё несколько затянулось, потому что на семью Эган свалилось неожиданное открытие. Неприятная новость, ставшая таковой для Челси, Симоны и Барри. Ромуальд не ошибся в своих предположениях.

Бойкая девчушка, потерпев поражение в противостоянии с сыном, решила обратить внимание в сторону отца. И не прогадала.

Челси не знала подробностей случившегося, не имела представления о том, когда и при каких обстоятельствах Прим сумела привлечь Эйдена и проскользнуть в его постель, но задержалась она там порядочно и добилась публикации такой новости. Вообще-то требовала увольнения Ромуальда, но отец воспротивился. Не из родственных чувств, а потому, что, несмотря на ударившие в голову весну-лето-прочие сезоны, оставался верен принципам, и деньги ценил превыше всего. Хотелось этого Прим или нет, но кассу мюзиклу делала не она, а трио мужчин. Господин композитор в лице Энтони Уэбба, сумевшего заинтересовать искушённую публику своей музыкой, и двое актёров, вдохнувших в строки жизнь, заставивших зрителей поверить в историю их дружбы и успеха. Точнее, не их самих, а героев, воплощением которых Илайя и Ромуальд оставались в пределах сцены.

Ромуальд воспринял новость о любовных похождениях отца, как явление вполне закономерное, само собой разумеющееся. Не впал в шок и ступор, не принялся ходить из угла в угол, меряя квартиру шагами, восклицая при этом что-то наивное, вроде: «Да как он мог!». Изначально ведь понимал, что мог, да ещё как. А вот для Челси такое предательство со стороны отца стало серьёзным ударом. Она до последнего надеялась, что Ромуальду придётся принести извинения, признав, что о людях он думает хуже, чем они того заслуживают. Реальность продемонстрировала обратную ситуацию. Всё правильно, никакого преувеличения. Люди, даже самые близкие и с детства любимые, способны на предательство. Когда ничего от них не ожидаешь – жить проще. Когда возлагаешь большие надежды и видишь в них своих союзников, а потом получаешь удар в спину – это практически катастрофа. Ромуальд однажды наблюдал подобный случай с Джулианом и старшим поколением семьи Ормонт, теперь сам оказался в схожей ситуации.

– Не такой уж праведник наш папочка, – произнёс немного насмешливым тоном, глядя в лицо сестре.

И только тогда заметил, что у неё покрасневшие глаза, а губы слегка подрагивают. Суровая бизнес-леди, считавшая, что знает всё про всех и умело манипулирует окружающими людьми, оказалась на перепутье. Она не представляла, в каком направлении теперь действовать, что делать. Челси походила на маленькую девочку, которая вышла к другим детям в новеньком платье, с красивыми заколками в волосах и милой игрушкой в руках, надеясь получить порцию внимания, но дети восприняли всё на свой лад. Потому домой она возвращается в грязном, изодранном наряде, заколки сломаны и втоптаны в грязь, а игрушка теперь где-то в овраге.

Брат с сестрой будто поменялись местами. Челси чувствовала себя потерянной, а Ромуальд уверенно стоял на ногах, чувствуя под подошвами своих ботинок твёрдый асфальт. Кажется, он остался единственным человеком, которого сообщение об этом не подкосило. Впрочем, не сам факт измены волновал членов семьи Эган.

Говоря о былых похождениях Эйдена, Ромуальд не преувеличивал. Было такое, он знал. Челси знала. Да и Симона тоже не закрывала себе глаза. Все они периодически сталкивались с явлением, суть которого укладывалась в три слова. Отец завёл любовницу. Случалось такое прежде, но особого эффекта не производило. Симона не обращала внимания, каждый раз говоря, что мужчинам необходимо разнообразие, они полигамны по натуре своей, потому не способны постоянно думать об одном человеке. Когда Челси плакала, мать обнимала её и говорила, что скоро всё наладится. Это временное явление. Папа обязательно вернётся домой.

Не обманывала.

Возвращался.

И пусть это не вписывалось в понятие счастливой семьи в общепринятом смысле, Симона и Эйден считали свой брак практически образцовым. Гармоничным. Обоих устраивали такие отношения, претензий к супругу ни у кого из них не возникало. Возможно, действительно считали такое взаимодействие идеальным?

Челси не хотела себе такого брака, Ромуальд о браке задумывался только эпизодически, а не на постоянной основе. Дети в этом плане родителей не копировали. Они выросли ревнивыми собственниками, неспособными смотреть на измены сквозь пальцы.