Bittersweet (СИ)

– Можно обратиться в суд и содрать компенсацию за клевету. Разве нет? И с издания за то, что напечатали непроверенные факты. И с Прим за то, что решила пропиариться за счёт более удачливых коллег.

– А если решат проверить на детекторе?

– Ну, с этим сложнее, конечно, – согласился Илайя.

– Кроме того, есть подозрение, что Прим делает это всё не в одиночестве. Диалог с прессой – одна из обязанностей моей сестры. Именно от неё зависит, какие статьи стоит публиковать, а какие – нет. Конечно, есть и такие журналисты, вроде той же Ариадны, которые плевать хотели на запреты, но большинство всё же прислушивается к мнению Челси, считается с ним. Эти статьи написаны не Ариадной, а мелкими подневольными рыбками, которые не высказывают своё мнение. Они выдают чужую точку зрения, надиктованную свыше.

– И кто же?

– Челси не верит, но я склоняюсь к мнению, что отец.

– Или сама Челси?

– Вряд ли.

– Почему?

– Она достаточно прохладно относится к Примроуз и не стала бы потакать прихотям. А Эйден… Я не уверен. У меня нет доказательств, но эта версия кажется мне разумной, ну, или, как минимум, не совсем нелепой.

– Преврати врага в верного союзника.

– То есть?

– Ты собираешься делать заявление в прямом эфире, не так ли? Так почему бы не выбрать для этих целей нашу «обожаемую» Ариадну? Сделаешь ей рейтинг, а если она возьмётся тебя топить, останешься жертвой, и тем самым спровоцируешь у фанатов-защитников прилив желания отстаивать правильность твоего мнения и закономерность поступков. Кроме того, у дамы обширная аудитория. О скандале уже знает немалое количество людей. Зрители Ариадны тоже не десятками исчисляются. Большая аудитория – большое количество человек, узнавших, как всё обстояло в реальности. И тогда, выслушав обе стороны вопроса, они сами решат, за кого болеют. Хотя…

– Да?

– Что уж скрывать? Поступок действительно глупый.

– Я знаю, – Ромуальд вздохнул. – Знаю. Не обязательно мне об этом напоминать.

– Лишь констатирую факт. С одной стороны, не стоит кривить душой. Мне лестно, что у меня появился персональный рыцарь, желающий избавить от проблем и максимально облегчить жизнь. С другой стороны, ему следует помнить, что эмоции – не лучший помощник. Иногда спонтанные решения не являются находкой, а только портят общую картину.

– Это я тоже знаю, но…

– Такая уж натура – экспрессивная, импульсивная, совершающая временами странные поступки, только потом задумывающаяся о последствиях.

– Да.

– В следующий раз, когда решишь восстановить справедливость, не пори горячку, а присядь и задумайся о том, что можно сделать в сложившейся ситуации. Варианты, вроде этого, отметай без сожаления. Если задуматься… Останься на теле Примроуз следы, всё могло завершиться печальнее. Например, судебным разбирательством и тюремным заключением, ну, или общественными работами, штрафом… Признаться, не силён в юриспруденции, тем не менее.

– По большей части, мюзикл и всё, что с ним связано, приносит мне только неприятности. Мне с самого начала не хотелось принимать участие в этом проекте, и, кажется, не следовало.

– Я тоже вхожу в категорию неприятностей?

– Напротив.

Илайя усмехнулся.

– Помнится, кто-то говорил мне, что бороться можно не только в одиночестве, достаточно только сказать о своих проблемах, а не промолчать. Вот, прихвачу себе твои слова и скажу то же самое. Информационная война? Пусть. Мне не слишком хочется откровенничать о сути той истории, но раз ничего больше сделать не получится, поднимемся на эшафот вместе. Нам не привыкать.

– Тебе не обязательно это делать.

– Знаю. Однако… – он вновь пожал плечами и улыбнулся. – Вместе.

Добавил чуть тише, но от этого не менее уверенно.

Вытащил из кармана руку и протянул Ромуальду.

Ответного рукопожатия не последовало. Ромуальд взялся за запястье, не сжимая сильно, до синяков, а лишь слегка обхватывая его пальцами, притягивая Илайю ближе к себе, несколько секунд пристально смотрел ему в глаза, прежде чем прикоснуться к губам, сцеловывая с них мягкую улыбку и тихий смех.

========== 48. ==========

Soundtrack: April Sixth - In memory; Deathstars - Track, crush & prevail

Страшно бывает только в первый раз. Потом это становится чем-то на уровне привычки. Если же первый опыт оказался удачным, то переживаний не остаётся вообще, лишь мысли о триумфе и понимание: сегодня всё будет не хуже, а то и лучше.

Пока акулы бизнеса впадали в панику и били тревогу, Илайя сохранял спокойствие и старался не задумываться об очередном столкновении с ироничной блондинкой. Или как там называли Ариадну? Периодически посещала мысль, что придётся, глядя этому человеку в глаза, признаться в новых приоритетах, сказать, что асексуальность осталась в прошлом, а, возможно, вообще являлась заблуждением. По сути, его это мало заботило. Он сам решает, что говорить – и говорить ли? – перед широкой аудиторией о своих предпочтениях.