Bittersweet (СИ)

– Челси позвала тебя ради этого? – спросил, появившись на балконе.

Ромуальд открыл глаза и посмотрел в сторону любовника. Илайя стоял, перебросив через руку полотенце. Волосы были влажными. Видимо, он только что выбрался из душа, но не разгуливал по квартире в одном лишь полотенце на бёдрах, а успел одеться. Серая рубашка-поло и джинсовые шорты, чуть ниже колена. Ничего необычного, стандартный наряд на каждый день, но смотрится потрясающе. Общий вид портила разве что газета в руке. Илайя продолжал рассматривать фотографии, сопровождающие материал. Статью он в общих чертах успел изучить, и, стоит отметить, удивился.

– Да.

– Странная статья.

– Почему?

– Мне кажется, что логичнее было топить именно меня. Разве нет? Прим ставила перед собой определённую цель: избавиться от моего присутствия на репетициях, чтобы в дальнейшем окончательно выжить противника из состава. Что заставило теперь перекинуться на тебя?

– Моя глупость, – ответил Ромуальд, перестав гипнотизировать здание напротив, а посмотрев непосредственно в сторону Илайи.

– То есть?

– Долгая история.

– Догадываюсь, но всё же… Или это фамильная черта – скрывать от меня всё самое важное, чтобы потом прикладывать с размаху, когда я не ожидаю подвоха?

Газета спланировала на пол, но Илайя не придал этому значения. Засунул руки в карманы, чуть склонил голову, пристально глядя на Ромуальда. На самом деле, у него в голове рождалось множество самых разнообразных идей, начиная от наиболее безобидных вариантов, заканчивая чем-то нереальным, с криминальными оттенками. Вроде того, что однажды довелось испытать на собственной шкуре. Оно, конечно, более не повторялось, но отложилось в памяти на длительный срок.

– Нет, совсем нет.

– Полагаю, это связано с письмами, которые она мне присылала, а потом… Потом перестала, – Илайя усмехнулся. – Тогда мне казалось, что она просто пересмотрела отношение к жизни, поняла, насколько нелепы все её поступки, вот и прекратила развлекаться подобными методами. Но, видимо, ошибался. Пришлось сделать это с чужой подачи. Правильно?

– В общих чертах – да.

– А в подробностях?

– Мне не слишком хочется рассказывать об этом.

– Но ты расскажешь?

Илайя переступил через порог и всё же выбрался на балкон, бросив выразительный взгляд на руки Ромуальда. Костяшки побелели, настолько сильно он сжимал перекладину. Заметив наблюдение, сразу же ослабил хватку, а Илайе ничего не оставалось, кроме как усмехнуться и сделать вид, будто ничего не заметил.

В отличие от той же Челси, требовавшей моментального отчёта в подробностях, он никого никуда не торопил, придерживаясь мнения: всему своё время. Когда Ромуальд посчитает нужным, тогда обо всём расскажет. Не стоит вытягивать из него признание по репликам, собирая из мизерных частиц информации целую картину случившегося, лучше дождаться прилива вдохновения и полноценного рассказа.

Его надежды оправдались. Ромуальд не стал нарочно затягивать время, надеясь, что Илайя устанет ждать и отложит разговор для лучших времён. Так или иначе, но вечером должна была позвонить Челси. Крайний срок, к которому стоит определиться с дальнейшими действиями. То ли они уходят в тень, подтверждая версию Прим, то ли пытаются опротестовать громкие заявления, перекрывая их своими признаниями. Не обязательно общими, всё можно было раскрутить в ином ключе.

Просто…

Бессмысленно скрывать всё от Илайи, он воспримет это, как ещё один удар в спину со стороны членов семьи Эган и, разумеется, придёт к выводу, что им верить нельзя, независимо от типа отношений, в которых с ними состоит. Челси старательно демонстрировала дружелюбие и старалась расположить его к себе, чтобы затем шокировать признанием об истинных целях. Ромуальд говорил, что любит, но слова поступками не подтверждал, предпочитая откровенным разговорам пестование тайн.

Так могло быть.

Но не случилось, потому что Ромуальд, прислонившись спиной к стене, неторопливо вводил Илайю в курс дела. Он старался говорить достаточно чётко, но при этом тихо, чтобы слышал только Илайя, а не все желающие и нежелающие, проживающие выше или ниже, но так некстати выбравшиеся на балкон. Особо увиливать и не получалось. Илайя чувствовал фальшь в словах Ромуальда, прекрасно разделяя правду и вымысел, потому проще было покаяться в своих деяниях и ждать вынесения приговора.

– Газеты свежие, только сегодня поступили в продажу, тем не менее, всем известно, насколько стремительно разносится информация, попавшая в общий доступ. Челси в панике. Она опасается за судьбу постановки, делает неблагоприятные прогнозы и предрекает моей карьере спад. Собственно, меня это мало занимает, но совершенно не хочется давать в руки Примроуз все карты.

– И? – произнёс Илайя, понимая, что признания не закончились; есть ещё один пунктик, о котором ему поведают.

– Моя пресс-конференция. Не знаю, когда она состоится, но Челси настроена решительно, потому подозреваю – особо затягивать с организацией не будет. В самое ближайшее время мне предстоит вновь выйти к журналистам и поведать им о своих реальных мотивах.