Bittersweet (СИ)

— Кэлен это я… Ричард! — но она лишь безразлично смотрела на него, а её глаза начала заполнять красная пелена.

— Кэлен, успокойся, приди в себя, я люблю тебя, — произнёс Ричард, как только девушка услышала эти слова, она отпустила его, её глаза приняли нормальный цвет, и она пришла в себя. Слегка закружилась голова, но за пару минут ей стало уже лучше.

От бессилия и затуманенного разума от недавнего состояния, Кэлен не смогла устоять на ногах и начала падать, однако Ричард сумел её подхватить и аккуратно помочь сесть на пол. Он бережно обхватил её лицо двумя руками, но девушка продолжала смотреть в одну точку как будто через него.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил Ричард.

— Кажется, да, — немного отрешённо ответила Кэлен.

— Что это было?

На это Исповедница не знала, что ответить. Ей самой страшно было сознаться самой себе в том, что с ней произошло, и что она натворила. Девушка была банально не готова что-то объяснять Ричарду. Выдавив из себя слова о том, что нужно помочь Эмме и Лоре, она отсутствующим взглядом стала осматривать разгромленный зал. Освободив семью Чейза, они уже собирались уходить, но вдруг Ричард увидел уцелевший флакон с зельем и взял его, спрятав в карман. После они спешно покинули башню и направились в ту сторону, где спрятались сбежавшие пленники.

Уже была ночь. Солнце давно скрылось за размытый горизонт, передавая полные владения царству тьмы и небольшого серпа, зовущегося простыми людьми месяцем. Небо на самом деле было глубоко синим, его цвет мог бы пленить каждого, кто додумается поднять голову лицезреть на яркие блестящие звёзды. Однако эту синеву закрывали чёрные громоздкие тучи, что нависали над сырой землёй, заросшей густой пронзительно-зелёной травой. Тишина. Ни звука над головой.

Когда они отошли далеко, разожгли костёр и решили остаться на ночь в лесу, а утром уже пойди к людям.

Как только они всё сделали и закрыли глаза, сразу же уснули, ведь их ожидал тяжелый день.

Д’хара. Комната Морганы.

Утро.

Солнце уже давно взошло: птицы звонко щебетали на ветвях многочисленных деревьев, обитатели Народного Дворца занимались своими обычными делами, словно ничего из ряда вон выходящего не произошло. Для них существовала лишь тихая и полная удовольствий жизнь под защитой Лорда Рала. А Моргана всё ещё не могла прийти в себя, случившееся отняло у неё слишком многое. И даже не в магии дело.

Куда сильнее колдунья была вымотана эмоционально. Еще совсем недавно ей казалось, будто уже ничего, после первой её смерти, не сможет измучить и вымотать сильнее. Моргана была наивно уверена, что по сравнению с этим, любые испытания покажутся не более чем игрой. Однако столько переживаний, столько боли, физической и моральной, пришлось испытать — теперь едва ли находились силы, чтобы подняться с постели.

Но всё же — она очнулась. Моргана вздохнула глубже и распахнула глаза. Несколько долгих мгновений она изучала взглядом потолок, пытаясь собраться с силами, вспомнить, что случилось вчера и подумать о будущем. С трудом колдунья приподнялась на локтях и убрала растрепавшиеся волосы назад. Голова гудела, во рту сушило — будто вчера вечером ей пришлось выпить пару бочек вина. «Что со мной произошло?» — мелькнула первая мысль.

Прошло ещё немного времени — и Моргана вдруг пришла в себя, осознав всё, что произошло с ней и Лордом Ралом. Вспомнила, как на них напали, как они сражались вместе, а затем — к ним подошли две Морд-Сит и посмели поднять руку на Лорда Рала. Это никак не укладывалось в голове. Морд-Сит были верны ему, а тут по приказу какой-то женщины, они… причинили боль своему господину. Что это было? Месть? Срыв эмоций? От этого воспоминания по коже Морганы пробежали мурашки, а страх сковал её тело.

В памяти всплыл тот момент и ужасная боль, которую она ощутила, словно вновь пронзила всё её тело, не позволяя пошевелить и пальцем. От нахлынувших воспоминаний по щекам Морганы покатились слёзы, она очень боялась, испытать подобные мучения придется снова. Вместе с плачем наружу выходили и подавляемые чувства, спрятанные глубоко внутри — она освобождалась.

«Что с Лордом Ралом? Всё ли в порядке с ним?» — мелькнула неожиданная мысль. Моргана не знала, почему думала о нём. Она волновалась, хотелось знать, что с ним ничего не случилось, что он приободрит её, скажет нужные слова, когда потребуется. Ведь мог же Рал бросить её там, оставив на милость врага. Но не бросил. Забрал с собой.

Моргана не понимала своих чувств к этому человеку. Каждый раз он преподносил сюрпризы один за другим, заставляя ощущать к нему нечто странное и новое, доселе незнакомое Моргане. Но все же настала и определенность: Рал не бросил ее сейчас, а значит, и в дальнейшем не поступит дурно. Зачем спасать человека, если желаешь ему зла? Не для того ведь, чтобы потом самому причинить боль… Была ли это обычная уверенность в своём будущем или нечто высокое, необъяснимое и страшное?