Битва за Иерусалим

Когда головной бронетранспортер достиг участка прорыва, вновь послышалась стрельба. Били автоматными очередями. Мало того: поперек дороги лежало большое дерево, снесенное снарядом. Все попытки бронетранспортера проехать оказались напрасными. Увидев это, Давид побежал в сторону еврейского Иерусалима, чтобы раздобыть топор. ' Бронетранспортер, ос-таваясь на месте, стал мишенью огневой атаки. Водитель гонял машину вперед и назад, назад и вперед, чтобы хоть какнлзбудь уменьшить вероятность попадания. Давид принес топор, уселся верхом на дерево и принялся рубить его. Пули роем проносилиь над головой и врезались в землю. Бронетранспортер, словно обезумев, по-прежнему дергался взад и вперед. Давид рубил ствол минуту, пять, десять, пятнадцать… Огневая петля вокрут него затягивалась, но он сохранял хладнокровие. Следившие за ним солдаты до сих пор удивляются его силе духа, мужеству и нечеловеческому терпению. Откуда что взялось?! У Давида и у самого на это ответа нет.

«Рубить деревья под пулеметным огнем, — говорит он с легкой усмешкой, — этого я не пожелаю никому. Действительно неприятно».

*

Давид вернулся на свой боевой участок лишь после того, как бронетранспортер добрался до перевязочного пункта и началась эвакуация скопившихся там раненых. За ним увязались два солдата, потерявшие свои подразделения. Все трое приблизились к одному из домов и атаковали его входы гранатами и автоматным огнем. Стрельба из дома прекратилась, и Давид с удовольствием заметил: «Вот так, домик чистенький, можно дуть дальше».

— Нет, — возразил один из его спутников. — Там еще слышится шорох.

— Никакого там шороха нет.

— А я говорю, что есть.

— Послушай, — решительно сказал Давид, — мы сейчас войдем внутрь, и, если там никого не окажется, я тебя так брыкну в зад, что ты меня на всю жизнь запомнишь!

Оба перешагнули порог и окунулись в темноту. Как только они вошли в дом, прошелестел характерный звук, в котором тренированное ухо Давида узнало звук выдергиваемой из гранаты чеки. Заорал: «Гра- на-та!»— и они вдвоем во весь опор помчались по коридору. Позади возник легионер, устремившийся с гранатой в руках за ними. Давид понимал, что для спасения жизни у него остались считанные секунды. Он ворвался в одну из комнат и попробовал втиснуться в щель за стоявшим там большим холодильником.

Легионер появился на пороге и швырнул гранату в комнату. Давид съежился в комок в ожидании смертоносного взрыва. Секунды тянулись, как вечность. Но вот граната лопнула, наполнив комнату вихрем осколков и огня. Давида отшвырнуло на пол. Взрывная волна опрокинула холодильник, и на Давида вывалилось вместе с полками все его содержимое — супы, зелень, желе. Он еще покоился в груде провизии, когда послышались шаги. Его напарник, вышедший на охоту за скрывавшимся в доме легионером, вошел в комнату и уставился на содержимое холодильника на полу: под грудой явно кто-то дышал. Солдат повернул свой «узи», держа палец на спусковой скобе. Доля секунды отделяла Давида от смерти. Он подумал, что это очень печально — быть застреленным своим же товарищем по оружию, и где! — в таком гарнире!.. Давид завопил: «Это я, не стреляй!».

На счастье Давида, парень вовремя заметил торчащий из-под провизии ботинок — красный ботинок парашютиста и в последний момент убрал палец со спусковой скобы.

В доме установилась тишина. Давид выбрался из-под месива, в котором лежал, и оба вышли в коридор. Когда они поравнялись с одной из дверей, оттуда вдруг высунулся направленный на них ружейный ствол. Давид затаил дыхание. Его спутник застыл прямо против дула. «Бежать вообще было некуда, — рассказывает он. — Что еще можно было попробовать, так это вскинуть в последний момент оружие. Я нажал на спусковой крючок автомата и сразу понял, что ударный механизм заело. Я стоял лицом к лицу с врагом и видел его лицо в мельчайших подробностях. Мне стало страшно, потому что не видел выхода. Сердце стучало, как молот, словно готово было разорваться, и я ждал роковой пули». Внезапно простучала очередь, и легионер, сраженный насмерть, повалился на пол. Его прострочил Давид, истратив в один прием весь магазин. На втором этаже они убили еще 4-х легионеров.

Когда оба выбрались из клубов дыма, парашютист повернулся к Давиду: «Теперь скажи-ка, кому причитается ногой под зад?». Давид улыбнулся и направился к выходу. Его товарищ по игре в жмурки со смертью расстался с ним, чтобы присоединиться к своим. Он исчез, и лишь тогда Давиду пришло на ум, что он даже не спросил его имени. Не зная друг друга, встретились и так же расстались, но между ними возникла связь на всю жизнь.

Во время боев 7-го полка в последующие дни Давид вновь и вновь наталкивался на своего неизвестного друга. Тот каждый раз подбегал и ухмыляясь спрашивал: «Как дела, Давид? Ты в порядке или опять зарабатываешь пинок в зад?».

*

Мы рассказали историю одного дома. А таких было не один десяток. Страниц не хватило бы все описать.

2