Битва за рай

- Не пытайтесь говорить, - осторожно напомнил он. - Всё равно это будет невозможно. Только сделаете хуже себе. Действие лекарства продлится недолго. Примерно неделю. Скоро мы снова свидимся.

Без голоса, в кандалах на рудниках было чудовищно опасно. В случае нападения, обрушения в шахтах я не смогла бы позвать на помощь. Однако на неё особо рассчитывать и не приходилось. Охранники рудников любили истязать писателей, и им и дела не было до того, что меня могли изнасиловать в тёмных тоннелях, избить. Главное, чтобы не до смерти. Я должна была умереть в назначенном месте в назначенный час.

Кто откажется от лишних капель эфириуса?

Что до людей Дориан, которых она поместила сюда, то я их не видела. Первые несколько дней надеялась, что со мной кто-то заговорит, намекнёт, что на моей стороне.

Но ничего подобного не произошло.

Возможно, момент был неподходящим. А может, охранники вычислили шпионов и уничтожили их. Это Эдем. Здесь могло случиться всякое.

Подавленная, ослабевшая, сломленная, я сутками бездумно работала киркой, стирая кожу на пальцах, превращая её в кровавые волдыри. Мои запястья и ноги были скованы тяжёлыми цепями. При движении они раздражающе громко звенели. Но я к этому быстро привыкла. Впрочем, как и к уродливым красным отпечаткам на коже в тех местах, которые соприкасались с металлом. Они воспалялись, гноились, немного кровоточили, но эту боль я воспринимала как наказание за то, что друзья погибли из-за меня.

Всё правильно. Так даже легче.

Несмотря на таблетки, галлюцинации не уменьшались. Я слышала голоса родных по нескольку раз на день. Иногда забывалась, начинала беззвучно шевелить губами, отвечая на какой-то вопрос мамы, обращаясь к отцу, радуясь визиту Милы, отвлекалась от работы, и получала серию ударов плёткой. Через плотную ткань комбинезона было больно, но терпимо.

Странно... Но к позорному столбу, покрасневшему из-за впитанной крови, меня пока не привязывали. Каждый день я проходила мимо него, ожидая, что сегодня в обед или к ужину там окажусь, но ничего не происходило. И на постамент поднимались другие. Осуждённые преступники могли вскрикивать, когда палочки, которые они держали зубами, чтобы не прикусить языки, вылетали из их ртов. Творцы, лишённые голоса, молча вздрагивали. Но в их глазах отражалось столько боли, отчаяния, ненависти и презрения, что становилось не по себе. Впрочем, вскоре я и к этому привыкла.

День тянулся за днём. И я, чтобы не потерять счёта времени, принялась на стене своего барака рисовать ногтями крохотные чёрточки. Как и тогда, в тюрьме. Дни складывались в месяц - ПМ. Я ждала, когда меня «отпустят», чтобы убить. Выкачать эфириус из моего окоченевшего тела. Но ничего подобного не происходило.

Казалось, так будет продолжаться вечно. Всё, за что я боролась, утратило смысл, и мне было не к чему больше стремиться. Но в один из дней случилось то, что изменило всё. Я увидела, как на рудники привезли новую пленницу. В тощей сутулой перепуганной до смерти девушке со спутанными грязными волосами, которые, когда-то давно были рыжими, я узнала Мари.

ОНА ЖИВА! ЕЁ НЕ УБИЛИ!

Эта мысль меня окрылила. Заставила сердце биться быстрей, а кровь с бешеной скоростью нестись по венам, раз ноги этого сделать не могли.

Мари. Моя лучшая подруга. Источник новостей, веры в чудо. Раз Штольцберг её не тронул, то он мог точно также поступить и с остальными!

Что, если Майя с Фредом и Лиза находились на других рудниках?

Что, если Дориан с бунтовщиками всё-таки сумеет вовремя создать устройство для перемещения между мирами? А её люди помогут, пускай не мне, но друзьям.

А с Мари. Вместе мы бы точно смогли что-то придумать. Я бы подкопила сил и отыскала способ, как отсюда сбежать и увести с собой остальных.

Теперь мне было за что бороться и ради чего жить.

Вечернего похода в столовую я ждала с нетерпением. Поджидала подругу у дверей, переминаясь с ноги на ногу. Выискивала её макушку среди толпы усталых, чумазых работников, которые, свесив головы над своими тарелками, споро орудовали ложками. Но не находила.

Мне удалось обнаружить Мари только на следующий день у входа в шахту. На неё орал один из охранников и стегал плетью за нерасторопность. Подруга плакала, сжималась в комок. Скорее от страха, чем от боли. Но когда увидела меня, перестала шмыгать носом. Замерла.

Охранник ушёл, и я подошла к ней. Мы крепко стиснули руки друг другу. В наших взглядах было столько эмоций, что словами не описать.

- Кара, что это за место? - испуганно прошептала она.

Я махнула рукой в сторону шахт, затем показала на гортань и жестами объяснила, что не могу говорить.

- Какой кошмар... Они не...

Я открыла рот, затем постучала указательным пальцем по левому запястью.

- Временно, - догадалась она.

Я взяла подругу за руку и потащила к шахтам, пока охранники не заметили нас и снова не вытащили плётки. Показала, что где находится, объяснила, кого следовало слушать и чьи приказы выполнять.