Битва за рай

Мари спускалась в тёмный узкий тоннель с опаской. Я - гораздо уверенней. Навык. Впрочем, дело было не только в нём, но и в желании пообщаться с подругой. Передышек у таких, как мы с ней, на рудниках не было. Минута простоя - удар. Но между делом, если отойти подальше, подгадать удачный момент, можно было бы попробовать обменяться полезной информацией.

- Как ты? - показала жестами я.

- Нормально, - прошептала Мари. - Только я ничего не понимаю. За что нас сюда отправили?

Я виновато поджала губы и отрицательно мотнула головой. В этот момент к нам подошёл начальник группы и рявкнул, чтобы мы пошевеливались. Разговаривать было не с руки.

- Нас всех арестовали, - чуть слышно тараторила Мари, когда мы с ней оказались в столовой.

- Стали расспрашивать про эфириус - можно подумать, я представляю, как его добывают! -про готовящийся мятеж, про других творцов, которые в этом были замешаны. Я говорила, что ничего не знаю, но они. - Мари коротко всхлипнула. Я ободряюще сжала её руку. Она немного успокоилась и продолжила: - Меня долго держали в одиночной камере, почти не кормили, запугивали, пытали, а потом перевели сюда.

Я показала губами:

- Майя? Лиза? Кристина? Что с ними?

Подруга прищурилась, попросила показать снова. Я повторила слова, выговаривая их с максимальной чёткостью.

- Не знаю, - тоскливо выдохнула Мари. - Мне ничего не сообщили. Только сказали, что нас всех подозревают в организации мятежа. Я им: «Какого мятежа?», а они: «Хватит притворяться!». Кара, а ты что-то об этом знаешь?

Я виновато поджала губы.

- Кара, умоляю, если ты что-то знаешь, расскажи им. Вдруг тогда они нас отпустят?

Я отрицательно мотнула головой. Внезапно поймала на себе внимательный взгляд охранника и прикусила язык. Нас могли подслушивать, а я и так чуть себя не выдала. Если дам понять, что что-то знаю, то они будут мучить подругу, чтобы заставить меня заговорить. И я, чувствуя себя отвратительно из-за того, что была вынуждена снова ей врать, как можно более чётко проартикулировала:

- Я ничего не знаю.

Подруга недоверчиво на меня посмотрела.

- Но кто тогда знает? И почему они арестовали именно наш отдел?

Я не представляла, как ей объяснить, что всё дело было в угрозе жизням творцов, что я искала сообщника, чтобы помочь их сплотить, потому что мечтала спасти друзей и вернуться домой. Но человек, к которому я обратилась за помощью, меня предал. Поэтому коротко показала губами:

- Шон.

- Что? Хочешь сказать, что господин Феррен нажаловался на нас Верховному архонту? Но зачем? Это из-за того, что ты не захотела к нему вернуться?

Я жестами изобразила «что-то вроде того».

Мари зарылась пальцами в волосы.

- А я говорила тебе, что он тот ещё фрукт!

Я кивнула, мол, знаю. Когда обед закончился, мы снова отправились в шахту. Мари неумело работала киркой и быстро устала. Её отправили на поверхность грузить в телеги руду. Свиделись мы только вечером в столовой. Но обе были настолько измотаны, что было не до разговоров. Однако баланда и ломоть хлеба придали нам сил, и после ужина мы спрятались за её бараком и продолжили прерванное общение.

- Кара, мы долго здесь не протянем. Я точно не протяну. Мы только поели, а уже есть хочется. А эти работы... Мы что, рабы, чтобы так вкалывать? Это же настоящая каторга! Надо как-то отсюда выбираться. Может, мы сможем обратиться к кому-то за помощью?

Я вопросительно вскинула брови: к кому?

- Ну, я не знаю. У моих приятелей вряд ли хватит влияния, чтобы нас с тобой отсюда вытащить. Кристина могла бы замолвить за нас словечко, если бы была на свободе. Но вряд ли её отпустили. А у тебя никого нет? Ты ведь та самая Кара Грант, гордость Эдема. Неужели за тебя никто не заступится? Не сумеет вызволить из этого места?

Я отрицательно мотнула головой.

- Что, совсем никто?

- Нет.

- Плохо, - тяжело выдохнула подруга, и запустила пальцы в волосы. - Очень плохо. Тогда я не знаю, что делать.

Мои надежды по поводу бунтовщиков были слишком слабыми, эфемерными. Точного плана действий тоже не было. Я приглядывалась к охране, прислушивалась, наблюдала за другими творцами, стараясь ничем не выдать свой интерес. Собирала информацию. Что угодно, что бы позволило освободиться. Я мечтала снова раздобыть ключ от ошейника. Но доктор Нейман больше не был заинтересован в сотрудничестве со мной. Да и предложить ему мне было нечего.

Как-то раз после ужина мы с Мари прохаживались за складами, решая, что делать дальше, как внезапно нашли валявшийся под телегой с рудой отломанный обух от кирки.

- Кара, это наш шанс, - прошептала подруга. - Другой дороги отсюда нет.

Я улыбнулась, ощутив трепетное возбуждение в груди. Которое тут же сменилось холодной дрожью. Что, если это была ловушка? Разве могло быть всё так легко?

Мари шагнула вперёд, но я схватила её за руку, сделала упреждающий знак. Цепи предательски загремели. Мы замерли. Посидели неподвижно с минуту, а потом Мари прошептала: