Бюджетный отдых

А всё началось потому, что нашлась лишь одна дама из целого состава, которую возмутил такой температурный режим в вагонах и отсутствие воздуха, а может, она была женой какого-нибудь чиновника. Но думаю, что жёны чиновников – учитывая, что дама села в Ростове – на такие короткие расстояния в душегубках не ездят…

Ладно, через восемь часов я увижу море…

Я взяла айфон и, набрав номер своей знакомой в Анапе, отправила эсэмэску: «Одна просьба: отвезите меня на 5 минут на море, когда я приеду…».

Ответа я не получила.

Ну и ладно. Скоро увидимся. Не откажут.

Вот такой плацкарт…

Часть шестая Хахали, халява и евреи

Последнего часа в поезде вроде как и не было. По крайней мере – для меня…

Некоторые торопятся скорее закончить надоевшее утомительное дело и комкают всю прелесть в конце. Я тоже была такая. Я поступала ещё хуже: бросала надоевшее дело в начале или середине.

У меня есть умная – очень умная! – подруга. Так вот, она говорит, что мои проблемы в том, что я не умею ждать. Ждать – самое трудное, что есть в жизни.

Есть ещё одна степень ожидания – терпение. Смысл его состоит в том, чтобы «ждать не смотря ни на что».

Я работала над собой. Ждать и терпеть можно много чего. Я училась «держать язык за зубами». Якобы набираешь в рот воды и ждёшь, пока существует опасность сболтнуть лишнее. Иногда это – ждать – заканчивается быстро. И вырабатывается такое маленькое «терпеньице». Но иногда «терпение не проговориться» нужно такое большое, что ждать до конца – нет никаких сил. Так бывает ещё хуже: терпение без срока давности. Это когда – неизвестно сколько ждать.

Вот поэтому я и стала, наверное, писать. Чтобы не болтать.

Мне один хороший знакомый так и сказал: «Хорошая ж ты баба, Оксанка! Но что же у тебя язык такой длинный?».

Ну разве ж я виновата?

Если мне скажут что это – «секрет», то я всё понимаю. И если вдруг не выдержу и расскажу кому-нибудь, то это будет очень надёжный человек, и я его тоже предупрежу, что это – секрет! Но всё же, прогресс налицо!

Я научилась наслаждаться окончанием любого дела.

Какого?

Да хоть какого!

Окончанием не очень интересной книги, которую я вымучивала на пляже. Потому что я не забросила её, а дочитала до конца, хоть назавтра и забуду, о чём там шла речь.

Довязыванием свитера со сложным узором, который вымотал всю душу. Но вот он почти готов, и последние стежки приносят такое удовольствие, что не хочется торопиться. Потому что – вот он: готовый, красивый, и его связала я, хотя многие и не принялись бы за такой сложный узор.

И эта дурацкая душная плацкарта – пыльная, потная! – уже подходит к концу, и счастье в душе оттого, что я выдержала. Что я не нюня – а молодец! Что справилась одна, без нытья, и не спрыгнула с поезда посередине пути. Ещё несколько минут, и я достигну заветной цели.

Некоторые настрадавшиеся так торопились, что выстроились вдоль вагона, нацепив на себя при этом все тюки и чемоданы. К тамбуру стремились как к алтарю, а счастливчики уже ни за что не хотели слышать о том, чтобы подвинуться, будто от этого перемещения зависело их место в раю.

Я сидела и писала эсэмэску письма Ангелине-Геле.

Давняя моя знакомая. Очень добрая. Медсестра в санатории. Её дочка вышла замуж и уехала, оставив молодую красивую маму одну в двухкомнатной квартире. Это Геля пригласила меня к себе погостить. Когда я спросила: «Сколько это будет стоить?», – то в ответ услышала. – «Ты что, Оксаночка! Совсем ничего. Живи, сколько хочешь. Хоть всё лето!».

Мне понравилось это вслух высказанное гостеприимство, хотя… «Халява…», – подумала я и насторожилась. – «Халява – это не про меня. «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке…».

Я привыкла за всё платить, но, тем не менее, согласилась остановиться у неё на день-два, пока не подыщу себе хорошее жильё за маленькие деньги. С большими деньгами и дурак поселится. А здесь вроде игры в «Бюджетный отдых».

Правда, в последних сообщениях Геля стала упоминать о каком-то мужчине. Что якобы сейчас у неё появился друг – чуть ли не муж. Этот факт-сюрприз мне сразу не понравился, о чём я открыто заявила: «Так, мол, и так, не хочу мешать изливаться стрелам Амура…», – но она так настаивала, что я прихватила с собой в подарок меховой наряд, чтобы не быть халявщицей.

Кроме неё у меня было много знакомых в Анапе. Можно было бы и квартиру сразу снять, но всё, что предлагали, было далеко от моря. Поэтому я решила поискать жильё сама.

Из вагонного тамбура мученики выпрыгивали как жир с раскалённой сковороды. Толпа встречающих родственников и таксистов гудела, как осы возле улья.

Я не торопилась, но остановиться и обернуться назад – чтобы посмотреть на бывший мне пристанищем вагон – желания не было, хотя иногда я бываю излишне сентиментальной. В той же пропахшей плацкартой тунике цвета яркой фуксии – чтобы Ангелина меня не проглядела – я шагнула на твёрдую землю и тут же попала в лапы какого-то активного мужика.

«Что такое?!», – я в недоумении озиралась по сторонам, пока не наткнулась глазами на Ангелину.

Боже мой! Что делает с людьми любовь?