Бюст на родине героя

В первый мой приезд сюда меня прямо из горкома повезли в предоставленные высокому гостю апартаменты — новенький, с иголочки, кирпичный дом, вроде тех, что строят в Москве для особо чистой публики. Этот дом был заселен городской знатью, а один подъезд, незаселенный, оставлен для знатных приезжих. Сопровождающие — инструкторы горкома ввели меня в просторную трехкомнатную квартиру, я бросил вещи и, извинившись перед своими спутниками, сразу же направился в ванную принять душ с дороги и побриться. Однако успел заметить и ненадеванные меховые шлепанцы в прихожей, и арабский спальный гарнитур, и вазу с фруктами. Ванная ослепила меня зеркалом до полу, розовым биде и белым махровым халатом. Но тут вышел конфуз.

Едва я намылил щеки и с наслаждением проложил бритвой первую борозду в мыльной пене, раздался громкий хлопок. От неожиданности я дернулся и до крови порезал подбородок. Из-за скачка давления в трубах сорвало кран — мощная струя кипятка била в финскую раковину, ванную заволокло паром.

Так оконфузиться перед высоким гостем! Инструкторы были в шоке.

Однако ответственные партийные работники быстро взяли себя в руки, куда-то позвонили, на что-то получили согласие, еще куда-то позвонили, кому-то дали указания, и мы погнали в другое место. Оно оказалось неподалеку — двухэтажный старой постройки особняк в парке на берегу реки. Когда мы поднимались по широкой лестнице на второй этаж, навстречу нам торопливо спускались люди с сумками. Тогда я не обратил на них внимания. Лишь поздно вечером, вернувшись в особняк, где мне был предоставлен весь второй этаж, я узнал от старика коменданта, что из-за меня выселили десяток работяг, поправлявших здоровье в профилактории.

Честно сказать, я не возмутился, не стал звонить в горком — лишь испытал легкие угрызения совести. В конце концов, хозяев тоже можно было понять: после такого звонка из Москвы не в гостиницу же меня селить. К тому же, успокаивал я себя, и профилакторию от моего временного пребывания польза: пока я в первый день мотался по цехам и заводоуправлению, на втором этаже полностью сменили мебель.

Как говорит Май Игоревич, время было такое…

Администраторши за стойкой не оказалось, а заменявшая ее старушка с вязаньем сказала, что ключ забрал мой сосед. Я поднялся в номер и застал там веселую, уже изрядно нагрузившуюся компашку.

Компашка встретила меня радостным пьяным гомоном. Мне освободили местечко на моей собственной койке, где уже сидели трое потных мужиков в пижамных штанах и нижних рубашках, сунули в руку налитый до краев граненый стакан и пресекли мои жалкие попытки уклониться от участия в застолье: пей, москвич, штрафной, иначе, выходит, не уважаешь. Не уважить их я не мог и влил в себя полтораста граммов местной водки, а это, доложу вам, нечто особое. Впрочем, что немцу смерть, то русскому здорово — ничего со мною от этой нефтехимической водки не стряслось, напротив, мрачное настроение сразу же улетучилось, а когда я по настоянию своего соседа, долговязого усатого парня, заполировал ее стаканом кисловатого энского пива, стало совсем весело. Под закуску — килька в томатном соусе, минтай в собственном соку — я узнал, что ребята из Ангарска приехали сюда на пуск чего-то там и вот после смены отдыхают, а по этому поводу надо бы еще налить.

Налили, но выпить не успели. Дверь распахнулась — без стука вошла златозубая администраторша. Она повела носом — хоть топор вешай! — и укоризненно покачала головой. Но браниться не стала, а заулыбалась, и наклонилась к моему уху и горячо зашептала, обдавая меня запахом французских духов: извините, ошибочка вышла, сами знаете, как работать в этом бедламе, при таком превышении коечной емкости, а от Рината Гамизовича звоночек был, но я и сама собиралась все вам устроить при первой возможности, вот сейчас как раз такая возможность вышла, так что давайте возьмем ваши вещички и — на второй этаж, вам там будет спокойнее, я же понимаю, человек работать приехал…

Мои обалдевшие собутыльники застыли со стаканами в руках, а златозубая подхватила мою сумку, бережно взяла меня под руку и повлекла к лифту.

Через минуту мы были в двухкомнатном полулюксе с холодильником и цветным телевизором. Выпроводив услужливую администраторшу, я прошел в спальню и, не раздеваясь, растянулся на койке.

Глава 17

Когда я проснулся, за окном была темень. Спросонья я не сразу сообразил, где нахожусь, а когда сообразил, ощутил приятную легкость на душе. Вот все вроде бы и устроилось: заметили, доложили всесильному генералу Валиеву, а он самолично распорядился устроить меня сообразно моему месту в современном обществе — как ни крути, не последний я человек в Энске-Шменске.

Включив полный свет, я осмотрел свои новые апартаменты и остался доволен. Конечно, это не гостевая квартирка в спецдоме и не профилакторий, но просторно, коврики на полу, эстампики на стенах, удобный письменный стол с телефоном, диван и горка с посудой в гостиной. Хоть гостей зови.