Благодать (ЛП)

Прекрасным, потому что Эрик снова был влюблен, и потому что Чарльз получал такое удовольствие от секса. Его желание угодить Эрику было даже сильнее, чем собственные потребности. Он был настолько поражен и воодушевлен каждым шагом, который они совершали, что Эрик не мог не восхищаться вместе с ним. Эрик научил его целоваться, мастурбировать… О, как тяжело Чарльзу было принять, что на него смотрят, пока он не понял, как эротично это выглядит для Эрика. Тот первый минет, который он сделал ему — небрежный, неуклюжий, и все же, такой страстно-желанный…Контраст между невинностью Чарльза и его желанием доставить Эрику удовольствие — одно только это сделало этот момент одним из самых сексуальных в жизни Эрика. И Чарльз был полон энтузиазма по поводу всего этого. Эрик знал, что никогда не забудет ту ночь, одну из первых, когда Чарльз посмотрел на него, одновременно со стыдом и надеждой, и сказал:

— Мы еще не пробовали содомию. Ты хочешь?

Теперь, когда они знали друг друга, и Чарльз знал себя, их секс стал… невероятным.

Каждый раз, когда они начинали, Чарльз притягивал Эрика к себе и просто держал, с закрытыми глазами, так, будто познавал его заново.

— Что ты делаешь? — прошептал однажды Эрик.

— Слушаю, — пробормотал Чарльз.

Так же он делал и сейчас. Они сидели на кровати, Чарльз прижимался виском ко лбу Эрика, ногами обхватив его бедра, и Эрик подумал, что сейчас понимает эту необходимость «слушать» меньше, чем когда-либо. Все, что он мог понять, это свет улыбки Чарльза и то, как он начал двигаться.

Каким-то образом Чарльз знал. С тех пор как он действительно освоился с сексом, он стал с почти пугающей точностью понимать, чего конкретно хочет Эрик и как именно он этого хочет.

Оказалось, бывший аскет на самом деле был сластолюбцем.

Чарльз водил руками по спине Эрика пока они целовались, долго и глубоко. Массировал его плечи, его бедра, целовал и ласкал каждый сантиметр его кожи, превращая каждое движение одновременно в ласку и пытку. Эрик ощущал его мягкое дыхание на своей коже, когда Чарльз вдыхал его запах.

Для Чарльза занятия сексом не были отказом от священного. Он соединил два эти понятия, переплавив их в одно целое.

Пальцы Чарльза нащупали пульс на бедренной вене Эрика. Он замер и их глаза встретились.

— Иногда мне кажется, что это то, для чего я был рожден, — прошептал Чарльз. — Чтобы любить тебя.

Эрик потянул его на себя, закрывая глаза и вовлекая в еще один поцелуй. И на какой-то момент он поверил, что мир прекрасен.

***

На следующий день на работе Эрик получил два телефонных сообщения от Чарльза.

В первом, полученном утром, говорилось, что он сегодня не сможет прийти в офис социальной помощи иммигрантам. Эрик несколько секунд смотрел на слова, нацарапанные на розовой бумажке, и задавался вопросом, не сделал ли последний руководитель волонтеров что-то не так. Чарльз не пропускал ни дня, если не был смертельно болен.

Но он не поехал утром вместе с Эриком, потому что ему нужно было в консультационный центр — заниматься вопросами умершего мужчины. Может быть, это оказалось сложнее, чем Чарльз планировал. Может быть, он ездил куда-то для его дочери, или упаковывал вещи для «Доброй воли», что-то в этом роде. Это имело смысл. Так что Эрик не волновался.

Затем, в середине вечера, на столе появилось еще одно сообщение, гласившее только: «ПОЗВОНИ ЧАРЛЬЗУ. ДОМОЙ.»

Эрик набрал номер, как только смог, но телефон звонил и звонил, без ответа.

Это ничего не значило. Особняк был огромным, но в нем была всего одна телефонная линия с несчастными тремя телефонами — на весь четырехэтажный дом.

Тем не менее Эрик перезвонил через полчаса и почувствовал облегчение, когда Чарльз поднял трубку.

— Эрик. Это ты звонил до этого, да? Прости. Нужно было сменить подгузник.

Эрик запнулся.

— Что?

— Джин. Ее отец — тот мужчина, про которого я говорил вчера. Ну, она тут со мной.

— О, — он напомнил себе, что великодушие Чарльза было одной из тех черт, которые он в нем больше всего любил. Было удивительно, что это великодушие не проявило себя в качестве сиделки намного раньше.

— Мы обязательно поговорим об этом позже, но я бы хотел заранее предупредить тебя о бессонной ночи, которая без сомнения нам предстоит, ­— только Чарльз мог быть настолько довольным от перспективы не выспаться. — И попросить тебя захватить пару упаковок Найс-Пакс в магазине. И немного молока. Ох, и детскую пудру.

Эрик хотел возразить, но это было бессмысленно. Родственники девочки, по-видимому, не могли ее еще забрать — возможно, ехали издалека, — и Чарльз не мог оставить ее в доме одну, даже на ночь. Его импульс был настолько же естественным, насколько и добрым. Упрекать его в этом значило только раскрыть… слишком многое.

В любом случае, это была всего одна ночь. Он сможет это выдержать.

— Хорошо, — сказал Эрик. — Могу еще захватить что-нибудь на ужин. Китайская кухня?

— Хорошая идея, — на том конце что-то звякнуло. — Ох, Джин, не вытаскивай все сковородки. Ты…я должен идти.

— Иди. Увидимся вечером, — Эрик поспешно положил трубку, чтобы снова не услышать звук детской игры.

***