Благодать (СИ)

Алена травила ей истории про Благодать, мало-помалу втягивая, заинтересовывая девушку, полагая очевидно, что пресытившейся городским утехам Маше в диковинку будет вылазка в деревню, да и любопытство Маша испытывала к личности отца – никаких чувств, просто желание понять, правдиво ли описывала его мать или, как всегда, врала, как обычно утверждая, что для дочкиного же блага.

— Скажи своей подруге, — обратилась Маша к Вадиму, посмотрев при этом на совершенно ошалевшего в коконе страха Шурика, — скажи, чтоб не жалась к тебе, как проститутка к любимому клиенту. Девушка не должна казаться вульгарной. Выглядеть может, но не должна казаться, понятно выражаюсь? — говорила Маша, ощущая головокружение от того, что несла черт-те что, будто проговаривая самой себе противный текст, невесть как всплывший в сознании. — То есть она пусть лучше…

— Белены объелась? Ты что мелешь? — глаза Вадима сузились.

— Кровохлебки, — Сказала она. И расхохоталась, согнувшись пополам.

Троица уставилась на неё. Со стуком вновь упали на пол Сашкины очки – он даже взглядом их не проводил.

Глава XII

Глава XII

1

«Сижу перед зеркалом, любуясь расквашенным носом и думая о русалках. Они не идут из головы, и я сомневаюсь, благодарить ли Паню за прозрение. Сны и реальность переплелись настолько, что я уже не в состоянии отделить одно от другого. Чем глубже и четче осознаю тщетность своих усилий, тем острее желание пасть к ногам Пани и вымолить хоть немного отвара из чертокопытника. Мне кажется, в следующий раз я точно ухвачу за хвост (русалку? Суть? Судьбу? – кого из них, потерянных) извивающуюся змею ускользающего от меня понимания происходящего.

Заходили Левушка и Ленушка Аникины, приятели еще деда моего покойного (или в лес ушедшего?), Панкрата, выглядящие моложе меня теперешнего. Они – как румяные ребятишки неизвестной расы, любознательные, живые, но морщинистые от рождения. Я имел возможность разглядеть их отражения в зеркале, за которым они меня застали, ввалившись в дом безо всякого стука, на незатейливый деревенский манер. То ли они не решались помешать мне сосредоточенно ковыряться в носу, который я старался очистить от чешуек запекшейся крови, то ли не смели отрывать от размышлений о русалках – как бы то ни было, они ушли, на прощанье помахав ручками и улыбнувшись своими мелкозубчатыми улыбками. Они похожи, словно брат с сестрой, и теперь я склонен доверять полагающим, что за годы супружеской жизни муж с женой накладывают друг на друга не только личностный отпечаток, но и внешний.