Благодать (СИ)

Она долго терзалась сомнениями, как потактичнее убедить Пашу, что ей просто необходимо наставить ему рога. Она боялась причинить Пашеньке боль, но не желала прожить всю жизнь с растущей собственной, под одной крышей со вдруг ставшим совершенно чужим человеком. Она потеряла покой и ходила с красными от недосыпу глазами – во сне её нечто подзуживало к убийству, и, просыпаясь от удушающего, рвущегося из груди крика, она боялась повернуться и обнаружить рядом холодный труп. Сны были настолько реалистичны, что пару раз, вырвавшись из кошмара, она вставала с постели и шла к телефону, вызывать милицию. И орала дурным голосом, когда Пашенька сонным голосом интересовался, что это она опять бродит, чертова лунатичка. Она осторожно ложила трубку и, задыхаясь одновременно от ужаса несовершенного и сожаления об этом, изображала на лице страх и жаловалась на плохой сон. Потом наступало самое страшное – он взлезал на неё с обреченной поспешностью и, торопливо полапав, втыкал член в ее сухое влагалище, и ухмыльнувшись, приняв её болезненный стон за возбужденный, дернувшись несколько раз, кончал. Скатываясь с неё, привычно спрашивал: Тебе было хорошо? - она привычно кивала, и, когда он уже через секунды засыпал, давала волю душившим ее слезам.

Аленушка решилась в ту ночь, когда Паша был особенно гадок. Он вылизывал ее тело своим шершавым языком, терся членом о ее живот, и длинными пальцами вытворял такое, что Алена и впрямь возбудилась, испытывая потребность в ласках все более изощренных, и казалось, что Паша улавливает ее посылы. А он кончил ей на живот. И, приподнявшись над нею на вытянутых руках, идиотски подмигнул. Алена почувствовала, как ее обволакивает липкий туман ненависти. Когда Паша уснул, положив ладонь под голову и с этой своей улыбочкой на заросшем щетиной лице большого ребенка, Аленушка встала, плеснула воды со стоящего на прикроватном столике стакана на поднятую с пола ночнушку, старательно вытерла живот, гадливо морщась. Ее замутило. Она метнулась в санузел и выплеснула содержимое желудка в маленькую ванну. Немного полегчало, но голову разламывало болью. Алена открыла кран, умылась ледяной водой, промокнула лицо полотенцем. Пошатываясь, прошлепала нагишом в кухоньку, включила свет и в задумчивости застыла у шкафчика, украшенного переводными картинками. Распахнула дверцы. Каких только приправ не сыщется на кухне опытной хозяйки, подумала она и принялась расставлять на столе жестяные баночки. Она делала это под гипнозом воспоминаний, беззвучно шевеля губами, про себя проговаривая извлекаемые из глубин памяти слова. Руки двигались словно сами по себе, и через пару минут Алена не без удивления воззрилась на пиалу, на дне которой оказалась большая щепоть спроворенного порошка землистого цвета. Она потыкала пальцем субстанцию и кивнула одобрительно. Пашенька по утрам пьет кофе. Ну, придется осуществить его мечту – кофе в постель. Она поставит на хохломской подносик турку и чашку, рядом разместит блюдце с разрезанной вдоль булочкой с кусочками масла и ложкой меда внутри.

Аленушка разбудила мужа поцелуем в отвратно вздымающуюся под простыней плоть, и поставила поднос ему на живот, улыбаясь с нежностью и думая, не слишком ли она выглядит наигранной. Пашенькины глаза вспыхнули любовью и благодарностью. И ни тени подозрительности. Он проглотил свой завтрак, быстренько трахнул супругу, принял душ и умчался на работу. Где и скончался от инфаркта, такой молодой, перспективный партийный работник, плохой любовник и неспособный к детопроизводству муж.

Алена не ощущала за собой никакой вины. На похоронах не смогла выдавить из себя ни единой слезинки и, близкая к истерике, тщилась подавить приступ смешливости. Видимо, следы внутренней борьбы проявились внешне, так как ее поведение насторожило соболезнующих сослуживцев покойного, равно как и родственников его же, но вскорости, как случается, скорбящие, напившись за поминальным столом, забыли о подозрениях, а еще через какое-то время распоясались до распевания песен и травли анекдотов. Вдова не пожелала потерпеть такое скотство в квартире, все еще наполненной воздухом, которым дышал усопший – она им прямо так и сказала, - и выпроводила. Поминальщики отправились по домам, оскорбленные и недовольные. Однако с заверениями в понимании глубины ее горя.

7