Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

– А-а, ах да… Да, тайбань. Да, действительно. – Банкир еле выдавил из себя улыбку, поняв скрытую в этих словах угрозу, но тут же напомнил себе, что ему чертовски повезло, что теперь, когда он вошел в совет директоров «Виктории», Венера Пань наверняка будет стелиться перед ним, и его улыбка стала шире. – Вы правы, тайбань. «Мяса в избытке в красных палатах, и вино там течет рекой!» Мой опыт принесет большую пользу нашему банку, хейя? – И он отошел с важным видом.

– Боже, ну и денек! – пробормотал Джонджон.

– Да-да, чудесный! – воскликнул Мак-Брайд. – Джонджон, дружище, вы должны гордиться Полом.

– Да, конечно. – Джонджон провожал взглядом Хэвегилла.

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Просто устал – работал допоздна.

Джонджон не спал почти всю ночь, прикидывая, как провести слияние безопасно для «Виктории» и для вкладчиков «Хо-Пак». Это была его идея, и сегодня утром он потратил немало утомительных часов на то, чтобы втолковать Хэвегиллу: настало время работать по-новому. «Мы сможем провернуть это, Пол, и получить такой кредит доверия…» – «И создать опасный прецедент! Не думаю, что твоя идея настолько хороша, как ты воображаешь!»

Лишь увидев, какой фурор произвело эффектное объявление Данросса, Хэвегилл изменил свое мнение.

«Ничего, – устало думал Джонджон, – от этого выиграем мы все: „Виктория“, Гонконг, „Хо-Пак“. Мы, без сомнения, лучше распорядимся деньгами инвесторов, акционеров и спонсоров, гораздо лучше, чем Ричард! Став тайбанем, я использую опыт слияния с „Хо-Пак“ для спасения от банкротств в будущем. Под нашим управлением активы „Хо-Пак“ начнут приносить замечательный доход. Как любая из десятка компаний. Даже как „Струанз“!»

Усталость Джонджона как рукой сняло, и он заулыбался.

«Ох, скорее бы понедельник – и открытие торгов!»

В ложе «Струанз» Питер Марлоу, с мрачным видом облокотясь на поручни, смотрел вниз на толпу. С навеса, защищающего ложи, лились потоки дождя. У трех расположенных уступами балконов для голосующих и неголосующих членов такой защиты не было. Мокрых лошадей вели по рампе вниз, забрызганные грязью конюхи вливались в промокшую толпу, растекавшуюся с ипподрома.

– Что с вами, Питер? – спросила Кейси.

– О, ничего.

– Не из-за Флер? Никаких проблем там, я надеюсь?

– Нет.

– Может быть, из-за Грея? Я видела, как вы схватились.

– Нет, Грей здесь ни при чем, хотя он человек невыносимый, невоспитанный и ярый противник всего, что есть ценного. – Марлоу неожиданно улыбнулся. – Мы с ним говорили лишь о погоде.

– Ну да. И то вы выглядели чертовски подавленным. Проиграли в пятом?

– Да, но дело не в этом. Сегодня у меня получилось лучше, чем когда-либо, гораздо лучше. – Он помолчал, а потом обвел рукой ложи и все вокруг. – Я размышлял вот о них, о пятидесяти с лишним тысячах китайцев здесь, на ипподроме, и еще трех-четырех миллионах за его пределами и о том, что за каждым из них богатейшее наследие прошлого и восхитительные тайны, и от каждого можно услышать совершенно фантастический рассказ. Я не говорю уже о двадцати с лишним тысячах европейцев, высокого и низкого положения, здешних тайбанях, пиратах, фрибутерах, которые наживаются на незаконной торговле, бухгалтерах, лавочниках, правительственных служащих. Почему они тоже выбрали Гонконг? И я проникаюсь пониманием того, что, как ни старайся, сколько ни читай, слушай или спрашивай, очень многого о гонконгских китайцах или о самом Гонконге не узнаешь никогда. Никогда. Все это будут лишь поверхностные знания.

– Везде одно и то же, – усмехнулась она.

– О нет, не скажите. Здесь кто только не собрался, со всей Азии. Возьмите, к примеру, вон того типа – что в третьей ложе отсюда, – кругленького такого китайца. Он ворочает миллионами. А жена у него – клептоманка, поэтому, куда бы она ни направлялась, за ней тайно следуют его люди и оплачивают товар каждый раз, когда она что-нибудь стащит. Во всех магазинах знают и ее, и его, и все очень цивилизованно – где еще в мире вы встретите такое? Его отец был кули, а дед – разбойником с большой дороги; а вон его – мандарином, а вон того – крестьянином. Один из мужчин, что рядом с ним, тоже мультимиллионер, нелегально ввозит опиум и другие запрещенные товары в Китай, а его жена… а, ладно, это уже другая история.

– А что это за история?

Он улыбнулся:

– У некоторых жен истории не менее завораживающие, чем у их мужей, а иногда и похлеще. Одна из дам, с которыми вы сегодня познакомились, нимфоманка и…

– О, да будет вам, Питер! Правильно Флер говорит, что вы все придумываете.

– Возможно. О да, но некоторые китайские дамы – такие же… такие же хищницы, как все женщины на земле, между нами говоря.

– Уверены, женоненавистник вы этакий?