Благословение небожителей. Том 1

Рисовать портрет самого себя, чтобы повесить в собственном святилище, собственноручно и построенном, – если об этом узнают на Небесах, потешаться будут лет десять, не меньше. Но на изготовление божественной статуи нужно много денег и времени. Пусть уж смеются, решил Се Лянь.

– Хочешь, я нарисую? – предложил вдруг Саньлан.

Се Лянь замер от удивления, а потом улыбнулся:

– Было бы здорово. Но не думаю, что у тебя получится изобразить наследного принца Сяньлэ.

Все портреты Се Ляня сожгли восемьсот лет назад, а если какие и остались, то кто их видел?

– Разумеется, получится. Разве только что в телеге мы не говорили про его высочество?

Се Лянь припомнил. Действительно, когда он сказал: «Вряд ли ты о нём знаешь», Саньлан ничего не ответил. Теперь Се Лянь задумался. Он закончил поправлять постель и выпрямился.

– Саньлан, неужели ты и в самом деле знаешь о нём?

– Ага, – ответил Саньлан, усаживаясь на циновку.

С лица юноши не сходила улыбка, но по тону голоса было непонятно, говорит он всерьёз или подтрунивает над собеседником. Всё это очень занимало Се Ляня, и ему было любопытно узнать его мнение. Так что принц придвинулся поближе и спросил:

– И что же ты думаешь о наследном принце Сяньлэ?

Они переглянулись. Пламя единственной красной свечи трепетало за спиной у Саньлана, его тёмные глаза тонули во мраке, и выражения лица было не разглядеть. Какое-то время спустя он ответил:

– Я думаю, Цзюнь У его ненавидит.

Се Лянь застыл от удивления.

– Почему ты так считаешь?

– Если нет, то зачем он дважды изгнал его?

Се Лянь едва заметно улыбнулся и подумал: «Рассуждает совсем как ребёнок».

Он склонил голову и принялся развязывать пояс на одежде.

– Его отношение тут ни при чём. В мире полно вещей, которые нельзя так просто объяснить любовью или ненавистью.

– Ох.

Нагнувшись, Се Лянь стащил с себя белые сапоги и продолжил:

– За проступком должно следовать наказание. Оба раза Цзюнь У лишь исполнял свои обязанности.

– Возможно, – уклончиво ответил Саньлан.

Се Лянь снял верхнюю одежду, сложил её и потянулся убрать на стол для подношений. Он хотел сказать ещё что-то, но, обернувшись, обнаружил, что взгляд Саньлана устремлён на его ногу. То был очень странный взгляд: одновременно холодный и обжигающий; глаза горели, но в них искрился лёд.

Первая проклятая канга накрепко обхватила шею Се Ляня, а вторая – лодыжку. Обе располагались в таких местах, что толком не спрячешь. Прежде, если посторонний человек спрашивал о них, Се Лянь небрежно отвечал, что это необходимо для обучения, но Саньлан вряд ли поверит в такое объяснение.

Однако тот молчал, и Се Лянь решил пока не поднимать эту тему, а просто улёгся на циновку. Юноша тихонько устроился рядом, не снимая одежды. Похоже, он не привык проводить ночь на полу, и Се Лянь решил, что позже нужно будет попытаться раздобыть кровать.

– Давай спать. – Се Лянь легонько подул на красную свечку, и пламя погасло.

На следующее утро, когда Се Лянь открыл глаза, Саньлана рядом не было. Он поднял голову и обомлел: над столом для подношений висел портрет.

На нём был изображён мужчина в церемониальных одеждах. Лицо его скрывала золотая маска; в одной руке он держал меч, а в другой – цветок. Каждая деталь была выписана с величайшим старанием, и краски подобрали со вкусом. Се Лянь узнал знаменитую картину «Наследный принц, угодивший богам».

Се Лянь уже очень много лет не видел её и потому застыл, не в силах оторвать глаз. Прошло много времени, прежде чем он всё же поднялся, оделся и откинул занавеску. Саньлан стоял снаружи. Укрывшись в тени, юноша прислонился к стене и без дела крутил в руке метлу, со скучающим видом уставившись в небо.

Похоже, он действительно недолюбливал солнце: смотрел на него так, будто прикидывает, как бы стащить его на землю и растоптать. Неподалёку от входа высилась тщательно сметённая кучка опавших листьев. Се Лянь вышел из дома и спросил:

– Хорошо отдохнул?

Всё ещё опираясь на стену, Саньлан повернул голову и ответил:

– Неплохо.

Се Лянь подошёл и взял из его рук метлу:

– Это же ты нарисовал картину в святилище?

– Угу.

– Превосходная работа, – похвалил Се Лянь.

Уголки губ Саньлана приподнялись, но он ничего не сказал. Может, из-за того, что пришлось спать на полу, сегодня он выглядел ещё более растрёпанным, однако смотрелось это почему-то не как неряшливость, а как игривый беспорядок.

– Хочешь, помогу? – спросил Се Лянь, указывая на собственные волосы.

Саньлан кивнул, зашёл следом за Се Лянем в святилище и уселся на лавку. Принц распустил его волосы и, перебирая в руках чёрные пряди, принялся внимательно их рассматривать.

Допустим, линии руки и подушечки пальцев выглядят безупречно, тогда должны быть другие огрехи в облике нечисти. Волосы живого человека густые и мягкие, каждый волосок можно рассмотреть в отдельности, тогда как демоны покрывают свои головы чёрным туманом или изображают на месте причёски нечто скорее напоминающее лоскуты ткани. А часто и вовсе не тратят силы – ходят лысыми.