Blank

Теперь каждый день я сдавал анализы. Палмер прекратил курс нейростимуляторов, считая их возможным катализатором роста опухоли, а я все больше проводил времени, привязанный к капельницам. Сегодня одна из медсестер проговорилась, что ко мне придут гости. А ведь точно, я здесь уже почти месяц, а никто ко мне так и не пришел.

После обеда в палату зашел Палмер и какой-то мужчина. Когда он увидел меня, тут же подбежал и обнял. На своем плече я чувствовал чужие слезы.

– Сынок! Хотя бы ты… – мне даже стало больно от его объятий.

– Прошу прощения, а вы кто такой?

– Даниэль… ты меня не узнаешь?

– Нет, мы знакомы? – я ощутил дрожь его рук, и он ослабил свою хватку. Он вытер лицо, и повернулся к Палмеру.

– Что с ним такое?

– К сожалению, он не сможет разделить вашу радость. У него была серьезная травма головы, из-за чего он потерял память. Думаю, вам стоит о многом поговорить, – Палмер вышел из палаты.

– Прошу посмотри это, вдруг ты ее узнаешь… – дрожащими руками он достал планшет. После показал мне фотографию какой-то женщины. Я видел ее впервые, но почему-то мне было одновременно тепло и грустно на душе.

– Кто она? – произнес я с комом в горле.

– Даниэль, это твоя мама.

В это мгновение что-то вновь «стрельнуло», но намного сильнее обычного. Вспышка… вспышка… вспышки… новые кадры очень быстро появились в моей голове и сменялись другими. Я увидел пару детский воспоминаний.

– Даниэль! Доктора сюда! – на его крик прибежал Палмер.

– Даниэль, что такое?! Опять приступ?!

– Книжки! Экраны! Компьютеры! Игрушки! Мама… А-а-а-а-а-а! Всю внутри трещит! Как от этого избавиться?! – я съежился на кровати и стал вырывать себе волосы.

– Доктор, вы должны ему помочь!

– Уже-е-е-е-е-е-е – слова Палмера растворялись в воздухе. Мою голову вновь заполнил туман. Меня вновь усыпили, и я даже благодарен за это.

Прошло несколько дней с того инцидента. Мужчина, что назвался моим отцом больше не приходил.

– Палмер, а где мой отец? Если он правда мой отец, я бы хотел, чтобы он был рядом.

– Мне никто не передавал, что он когда-то приходил. Я могу узнать его данные и позвонить ему.

– Сделайте это, пожалуйста, – Палмер вышел из палаты и вернулся спустя пятнадцать минут.

– Даниэль, мне очень жаль, но номер, закрепленный за ним, не активен.

– СУКА! – я бросил поднос с едой в стену, – Какой же он отец, раз уж бросил меня в такой трудный момент жизни?! Да мне и жить осталось немного… Как жить? Где работать? Кому я теперь нужен?..

– Даниэль, это нормально, что вы злитесь, но не стоит отчаиваться. У меня для тебя есть предложение – хочешь ли ты работать на меня?

– Кем? Медбратом типа? Нет, спасибо, конечно, но я откажусь.

– Даниэль, вы же военный. Я хочу использовать ваши навыки и знания. Было бы некрасиво спрятать вас где-то в госпитале. Я, кажется, знаю, что сможет вам помочь решиться на это, – Палмер посадил меня в инвалидное кресло. Мне было ужасно неловко, ведь я мог нормально ходить. Он выкатил меня из палаты, катил вдоль белого коридора. По его бокам находились другие палаты: где-то было тихо как в морге, а где-то пациенты вопили от боли. Некоторых я уже знал, но появлялись и новые люди.

Мы двигались в направлении двери, что раньше объезжали. Чем ближе мы приближались, тем отчетливее становились речи людей. За той дверью находился холл госпиталя: крыша находилась очень высоко от пола; шириной она напоминало торговую площадь Равиля; стены были сделаны из какого-то полимера или чего-то такого, сами они были поделены квадратами, как мозаика. Просто пробежавшись глазами, можно было увидеть сотни палаток. Рядом с каждой из них были медсестры и врачи. По бокам находились столы с едой, а рядом с ними цистерны с одой. Чем-то роскошным этот стол не был наполнен: разные разновидности каш; пару тарелок, наполненных небольшими рыбками, что поймали вблизи; фрукты и овощи с местных ферм.

– Что это такое? И почему лишь некоторые лежат в палатах? – на пол слове у меня появился ком в горле.

– Все, что ты видишь – это последствия войны. Последствия, что скрывается в тени воющих сторон. Это лишь малая часть граждан, кому посчастливилось выжить. Здесь так же беженцы с других городов, что последовали после Равиля. Все здесь потеряли свой дом и родных, но у них получилось найти укрытие в этом госпитале. Мы сейчас возле Сивиллы, подальше от всей этой войны.

– Сивиллы?

– Точно, ты ведь был в коме. Это поселения, созданное по приказу правительства. Хотя, это всего лишь около десятков переносных госпиталей в одном месте. Те, у кого еще осталась вера во что-то, назвали этот «больничный городок» Сивиллой, в честь в какой-то там богини. А что на счет палат, там лежат лишь те, над кем нужен постоянный контроль. К счастью, в холле критически больных почти нет, а тем, кому нужна помощь, ты видел и слышал по пути.

– Но со мной почти все хорошо, я могу освободить койку для кого еще!

– Даниэль, с вашей травмой и тем, что мы еще не знаем, нужен постоянный контроль. Я не могу вас отпустить.